Политическая борьба в годы правления Елены Глинской (1533–1538 гг.) - [4]
Новым этапом в развитии отечественной науки была так называемая государственная школа, нашедшая свое блистательное выражение в трудах С. М. Соловьева. В отличие от своего предшественника, Соловьев уже пытался найти закономерности в историческом процессе[21]. Концепция борьбы родового и государственного начал, созданная С. М. Соловьевым и К. Д. Кавелиным, явилась шагом вперед на пути изучения не только деятельности великих исторических личностей, но может быть, в большей степени — учреждений и событий[22]. В концепции Соловьева борьба боярства с самодержавием стала лейтмотивом всей политической истории: этим он объяснял и поведение удельных князей, перешедших на положение бояр, и смысл опричнины. Близкими были взгляды Кавелина, полагавшего, что политика центральной власти в XIV–XVI вв. была направлена «против вельмож и областных правителей»[23].
Для анализа событий политической борьбы в годы правления Елены Глинской С. М. Соловьев привлек богатейший материал, по объему больший, чем в «Истории Государства Российского» Карамзина. С. М. Соловьев, в отличие от предшественников, впервые привлек различные виды документальных источников. К моменту написания многотомной «Истории России с древнейших времен» уже были опубликованы ценные издания документального материала[24]. С. М. Соловьев, в отличие от H. М. Карамзина, старался как можно точнее и ближе к тексту источников описывать события. Соловьев писал русскую историю, ориентируясь в основном на официальные источники, иногда почти дословно их воспроизводя. Политическую историю 30-х гг. XVI в. Соловьев рассматривал с идейных позиций государственной школы: реакционным считалось все то, что было помехой в развитии русской государственности. Этот постулат отразился и на конкретных его взглядах. Так, например, мятеж старицкого князя Андрея Ивановича в 1537 г. он описывал почти исключительно по официальной и весьма тенденциозной Воскресенской летописи[25]. Здесь необходимо сделать оговорку — подобный подход к источникам был продиктован также и уровнем развития источниковедения. Отметив тенденциозную противоположность двух версий «поимания» удельного князя Юрия Ивановича в декабре 1533 г., Соловьев задает вопрос: «Какое же из этих двух известий мы должны предпочесть?» Именно в этой плоскости он и решает поставленный вопрос. Не разбор известий, а выбор более вероятной (естественно, с точки зрения авторской концепции) версии — таким был, в сущности, источниковедческий прием Соловьева. И хотя много интересного можно почерпнуть из его рассуждений — все же подобная методика ограничивала исследовательские возможности.
Характер власти после смерти Василия III Соловьеву представлялся следующим образом. Он полагал, что Елена, по обычаям того времени, восходившим к Русской правде и «древней» Ольге, наследовала власть. Период же собственно боярского правления он относил ко времени после ее смерти. Елена являлась единственной регентшей и фактической правительницей России. Ее ближайшее окружение составляли бояре: М. Л. Глинский, М. Ю. Захарьин, И. Ю. Шигона. Вскоре первенствующее положение в государстве занял И. Ф. Овчина Оболенский. Он, воспользовавшись случаем, добился падения М. Л. Глинского — и тем самым окончательно укрепил свой позиции.
Со смертью Елены началось боярское правление, которое Соловьев рассматривал как попытку родового начала удержать свои позиции против начала государственного[26].
Схему С. М. Соловьева разделяли многие историки, в том числе Н. И. Костомаров и Н. К. Бестужев-Рюмин[27]. В. О. Ключевский хотя подробно и не касался политической истории 30-х гг., но уже из краткого замечания следует, что, в отличие от своего учителя, он считал, что время боярского правления наступило сразу же после смерти Василия: «Теперь они (бояре. — А. Ю.) могли распорядиться государством по-своему, осуществить свои политические идеалы и согласно с ними перестроить государственный порядок. Разделившись на партии князей Шуйских и Бельских, бояре повели ожесточенные усобицы друг с другом из личных или фамильных счетов, а не за какой-либо государственный порядок… Все увидели, какая анархическая сила это боярство, если оно не сдерживается сильной рукой…»[28] Время боярского правления он считал прелюдией к главному событию эпохи — опричнине.
Взгляды В. О. Ключевского получили развитие в работах С. Ф. Платонова и А. Е. Преснякова[29]. Интересно объясняет С. Ф. Платонов августовские события 1534 г. Он полагал, что великая княгиня при содействии И. Ф. Овчины Оболенского, освободившись от установленной опеки, «совершила правительственный переворот»[30]. Время ее правления он определяет периодом с конца 1534 г. до начала 1538 г. Заслуга С. Ф. Платонова состоит в том, что он впервые рассмотрел характер политической борьбы в 30-х гг. XVI в. как проблему, дав при этом свою, оригинальную концепцию: в годы правления Елены Глинской была не борьба «партий или политических организованных кружков», а личная борьба за власть. После смерти Елены Глинской наступила «смута» — боярское правление.
