Политэкономия фэнтези - [3]
И что мы получаем в итоге? Как ни удивительно, тот самый хорошо знакомый нам типичный фентезийный мир, в котором существуют недорогие, но и не очень умелые сельские знахари, и гильдии магов, куда герои ходят за волшебными мечами и зельями. И стоит такой поход в квартал чародеев не очень чтобы дёшево, так что ваш герой будет громко жаловаться, но к магам всё равно пойдёт. И блох вывести, и усиленную кольчужку купить.
Магия и общество
Один из обязательных элементов фентези-романов — магия. И не важно, по какой системе она работает, что и кого используют как ресурс и тому подобное — главное, что она есть. Но как магия повлияет на общество? В качестве иллюстрации приведу алфавит кириллицы, который оказался лучше всего приспособлен к языку, вытеснил на Русигреческие буквы и норвежские руны, а также все виды сложной доалфавитной письменности вроде четов и резов. И сразу подпрыгнула грамотность населения, которая подтолкнула скачок развития ремесла и торговли. Отсюда вопрос: а повлияет ли магия на эволюцию нашего фентези мира вообще?
Сразу оговоримся, что безусловно-жизненной необходимостью услуги мага для нас не являются: если без волшебного амулета вы гарантировано не проживёте и одной ночи, не только формирование цены на магию всегда будет подчиняться одному единственному критерию — сколько у человека есть денег вообще. Магия в этом сценарии вообще выпадает из ведения экономики, и становится жёстко привязана исключительно к социологии. Это могут быть жрецы, ритуальные жертвы, ещё кто-то, но в любом случае эти люди неизбежно рано или поздно встанут вне остального социума и вне хозяйственной деятельности: коллектив не может ставить своё выживание в зависимость от капризов жреца или мага, а также от его лени или неспособности с выгодой вести коммерческие дела, дабы не умереть с голоду.
Итак, магия у нас вещь важная, но без неё (пусть и получится хуже) теоретически можно обойтись.
Сценарий первый. Колдовство сосредоточено в руках небольшого количества великих магов, по силе их чары как минимум сопостовимы с военной мощью государей. В повседневной жизни от крестьянина до короля магия тут не участвует. В таком случае, если кто-то из этих магов активно вмешивается в повседневную жизнь, для окружающих он становится самодержцем и «фактором минус». Какой бы он не был умный, в итоге то, что во главе иерархии стоит не связанный никакими даже формальными правилами и ограничениями человек, полостью лишает правил и остальную политическую игру. Близость к правителю становится случайной, зависит не только от способностей, но и от умения угадать настроение владыки. При этом лучше всего возле такого правителя выживают наиболее умелые лизоблюды, ибо стоящие и умные люди нередко прямые, не умеющие вовремя опустить глаза и соврать. Но «минус» будет проявляться в первую очередь непосредственно для окружения мага, в долгосрочной перспективе для страны (если маг живёт в несколько раз дольше обычного человека, чтобы придворные лизоблюды начали расползаться по прочим структурам государства как тараканы). А остальной мир? Для большинства населения подобные маги будут на одной ступени с явлениями природы. Как гроза, ураган или засуха с дождиком. Локально на жизнь влияют, на историю вроде тоже, но опосредовано. Дрянной и жадный сборщик налогов или судья для того же крестьянина будет важнее и главнее великого мага, и определять судьбу простолюдина будет тоже не магия, а такой вот чиновник. На прогресс в обществе влияние магии в итоге тоже случайно, сводится к разовым несистемным открытиям или усовершенствованиям. Без фундамента они, скорее всего, останутся локальными, не приживутся, со временем легко забудутся. Поэтому можно считать, что взаимосвязь магии и общества в этом сценарии стремится к нулю.
Сценарий второй. Магия — случайное явление и способность. Магия не даёт гарантированного весомого преимущества не-магу над обычным человеком. Магов не так уж мало и не так уж много, их возможности и способности не поддаются долгосрочному прогнозированию и планированию. Какие-то индивидуальные таланты. Таких людей будут охотно впитывать государственные службы, приближать к себе вельможи. Они могут составить часть дворянства. Деятельность того или иного мага может заметно повлиять на политику, но всё это останется локальным явлением. Примерно как наличие талантливого шпиона у короля, способного выкрасть секреты у соседа, на жизнь крестьянина из глухой деревни влияет очень опосредовано. Магия здесь фактор второго порядка, в целом опять же не очень заметно влияющая на развитие общества. Для примера изобретение компаса (оговорюсь, что по современным исследованиям европейцы придумали использовать его для морской навигации всё же самостоятельно) или книгопечатания повлияло на облик Европы куда больше всех политических интриг нескольких столетий. Очень хороший пример — «Властелин колец» Толкина. Да, магия там присутствует — но остаётся именно помощником, инструментом, решает всё в итоге личная храбрость, мечи и копья. Кольцо ли бросили в жерло вулкана, или отважный герой пробрался в покои и вонзил вражескому правителю нож в спину, итог один.
Над всякого рода любителями «заглядывать в будущее» Николай всегда смеялся. Какое тут влияние Меркурия на Козерога — когда от «Дальнего-112» до Земли полторы сотни парсеков? Но вчера один из коллег уговорил всё-таки погадать на судьбу. Сложилась хиромантия в «трудности по службе»… И, что называется, накаркал…
Катастрофа отбросила человечество назад, раскидало по деградировавшим колониям. В галактике правят новые расы, которые не хотят ещё одного конкурента. Вербена сохранила высочайшие технологии эпохи расцвета, про неё пока никому не известно — но там живёт слишком мало народа, их не хватит на противостояние с Чужими. Зато можно внедрить своего человека на один из густо населённых отсталых миров, помочь ему добраться к вершинам власти. Проекту «попаданец» — старт. В галактике много народов — где человек, там победа!
Рагнар, старший ворон Легиона, которого зовут мечом человечества, живет в двадцать первом веке космической эры, ведущей отчет от старта Гагарина. Лена, мечтавшая полететь к звездам, – студентка из Москвы века двадцать первого от Рождества Христова. Их разделяла бездна времени. Они не могли встретиться, но встретились. И теперь им придется распутывать клубок звездных интриг, перепутанных судьбой и случаем.
Сначала были написаны (мной и соавтором) несколько рассказов. Потом оказалось что они соединяются друг с другом общими героями и идеями. Но главное что объединяет всех персонажей — это то, что идут они своими дорогами жизни. Кто-то дорогой славы и служения, кто-то — дорогой славы недоброй и тёмной.
Три года прошло с тех пор, как земляне оказались в новом мире, где правят меч и магия. Они сумели выжить и восстановить город, но спокойное время закончилось. Земляне должны отстоять перед остальным миром своё право жить так, как им хочется. А для этого — собрать у себя всех тех, кому тесен старый мир навсегда застывшего Средневековья. Тарья и Нэрсис — местные жительницы, которые попали к землянам… случайно? Или их дом и вправду здесь, среди небоскрёбов и машин, а не среди мечей и волшебников?
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.
Статей за разные годы и на разные темы оказывается накопилось, они теряются. Вот я по примеру «Политэкономии фентези» и решил собрать всё в одно место. Буду добавлять по мере написания.
Так получилось, что в какой-то момент я обнаружил - рецензий у меня довольно много, как плохих, так и хороших - и они имеют свойство теряться. Что-то уцелело, что-то добавляется сейчас. Вот это я и собрал в одно место.