Полигон - [21]

Они намахнули на прощанье и пошли: Ковалёв домой, Дармоедов – в ружпарк. Но поскольку прапорщик прихватил с собой банку, ноги полковника Ковалёва помимо воли занесли его в ружпарк, вслед на Дармоедовым. Там они приняли по маленькой, пока никто не видит, после чего Дармоедов вытащил из сейфа свой ПМ вместе с кобурой. Ковалёв критически посмотрел на пистолет и заявил:

– Нет, Борьку этой пукалкой не свалишь. Возьми лучше автомат, вернее будет.

– И то правда, – согласился прапорщик и спрятал пистолет.

– Ты давай, иди на улицу, я возьму что надо и вслед за тобой. Стаканы не забудь!

Дармоедов кивнул и пошёл на выход – заводить мотоцикл. Банку, закрытую плотной капроновой крышкой, он прижимал к груди, держа её наискось, как младенца. Добравшись до «Урала», он бережно уложил банку в багажник, обложив со всех сторон тряпками, и уселся за руль. Тут и Ковалёв появился, неся на плече длинную железяку, обмотанную тряпьём.

– Вот, взял противотанковое ружьё, – сказал он, любовно укладывая железяку в коляску, – пробивает броню тридцать миллиметров. Его точно хватит.

Дармоедов возражать не стал. Он привычным, отработанным движением ноги завёл мотоцикл и включил передачу.

* * *

Ефрейтор Банько принёс в казарму весть о трёхлитровой банке спирта, виденной им в каптёрке Дармоедова. Дневальный подтвердил его слова, добавив, что банку Дармоедов увёз с собой. Дембеля тут же собрались на совет и моментально сообразили, что спирт скорей всего взялся из привезённой сегодня бочки. По той простой причине, что больше взяться ему было неоткуда. А поскольку Дармоедов уехал на свинарник, стало быть, ангар, куда спрятали бочку, защищён только висячим замком! Инициативная группа в составе шести дембелей, не мешкая, проникла на склад и пробралась к заветной бочке.

…На покатом её боку красовались две жёлтые страшные буквы – широкой кистью было аккуратно выведено «ЯД». Вот тебе раз! Ребята поначалу даже растерялись. Но сержант Загоруйко, парень тёртый, почуял, что дело тут нечисто. Да и подозрительно стало ему, что надписи этой при разгрузке не заметил – очень уж в глаза бросалась. Он присел на корточки перед бочкой, колупнул жёлтую «Д» пальцем. Так и есть! Краска оказалась свежей, не высохшей. Надуть хотят отцы-командиры, пугают! А-ну, открывай… Через мгновение бочка лишилась пробки. Бойцы наклонили бочку и отлили немного жидкости в алюминиевую кружку, которую держал Загоруйко. Жидкость оказалась зелёной. Что за чёрт! Может, и правда, отрава какая? У Дармоедова-то в банке прозрачное было, как слеза, а тут, в стакане плескалось нечто бледно-зелёное, резко отдающее то ли химскладом, то ли аптекой. Дембеля растерялись.

Положение спас санинструктор. Сказав «А, была – не была, где наша ни пропадала!», он решительно забрал у Загоруйко кружку и не менее решительно сделал несколько глотков, шумно выдохнул, втянул воздух ноздрями, после чего спокойно объявил: «Мужики, это спирт с зелёнкой. Ну и гадость!». Мужики повеселели, и, не мудрствуя лукаво, решили зелёный раствор профильтровать.

Через полчаса длинный ряд коробок от противогазов был заполнен жидкостью из бочки. Капли очищенного спирта с глухим цоканьем падали в оцинкованный желоб, приготовленный комбатом для дачи. Капли собирались в жиденький ручеёк, стекавший в эмалированный тазик. Бойцы черпали спирт кружками прямо из него.

Веселье затихло за полночь, когда бойцы уже плохо ориентировались в пространстве. Однако бочку они всё же не забыли закрыть, склад – запереть, а противогазы разложить по холщовым сумкам. И всё бы закончилось хорошо, если б не принесла нелёгкая именно в этот день проверяющего офицера из Управления. Принесла полковника Свиридова эта нелёгкая в расположение в четыре утра, и дёрнул его чёрт заглянуть в казарму, когда личный состав, согласно распорядку, спал. К запаху портянок он, конечно, человек был привычный, не проймёшь, а вот перегарную вонь воспринимал болезненно. Перегар в казарме стоял такой плотный, такой густой, что у проверяющего навернулись слёзы. Сказать, что он рассердился, значит не сказать ничего. Он был разъярён, он был просто взбешён! В крайнем раздражении он вошёл в дежурку и приказал дневальному разыскать комбата, ротного и командиров взводов. А заодно старшину роты и начальника участка. Достать хоть из-под земли, живыми или мёртвыми! Дежурный, козырнув, исчез. Видимо, побежал доставать. А дневальный так и стоял, вытянувшись в струнку. И боялся дышать.

Прождал офицеров проверяющий до шести утра, с каждой минутой раскаляясь всё сильнее. Так никого и не дождался.

* * *

…Мотоцикл они оставили на заднем дворе. Ковалёв лично размотал тряпьё и на свет божий показалось противотанковое ружьё ПТР-39 системы Рукавишникова с увесистым прикладом и прямоугольным набалдашником на длинном стволе. Ковалёв нежно погладил ладонью ствол и велел Дармоедову:

– Веди.

Они обогнули свинарник. Борька всё ещё копался в корыте, стоя посреди загона. Ковалёв зашёл к нему с фронта и улёгся на траве, метрах в десяти. Борька перестал жевать и уставился на полковника. Не обнаружив явной угрозы, он снова ткнулся пятаком в отбросы. Ковалёв заслал патрон со скошенным наконечником в патронник, изготовился по всем правилам, прижал покрепче приклад к плечу, тщательно прицелился, точно между глаз, задержал дыхание и плавно нажал курок. Хлёстко ударил выстрел. Отдачей полковнику так садануло по плечу, что он невольно зажмурился. А когда открыл глаза, борова в загоне не оказалось.