Полёт совы - [91]
И выходило, Лена исполняла слово «исповедь» и выполняла. А он будто редактировал. Ловил себя на попытках порисоваться перед батюшкой, пониманием, своим служением идеалам. Чтоб батюшка сделал скидку, попротежировал… И хотя, застукав себя за этими поползновениями, моментально осаживал — выходило, что слово «исповедь» они с Леной проживали по-разному.
Для неё каждое слово имеет единственный смысл, не делится на дальнее-ближнее — вплотную стоит, впритирку, не качнёшь, не подсунешь лишнего. Им её полностью простреливает, как током наполняет, и она сама этим словом становится… Потому и лежит как больная.
Отца Льва в монастыре не было, Баскаков сходил к нему домой. Когда вернулся, Лена не спала, сидела тревожно на койке.
— Что случилось?
— Как ты думаешь, сны кто-то сочиняет?
— Как? — не понял Баскаков.
— Ну или я сочиняю, или во мне… кто-то? А если кто-то — то что он во мне делает?
— Лен, что случилось?
— Да мне сон дикий приснился. Аж проснулась.
— Ну расскажи, ну что такое? — Он сел, обнял.
Она сняла его руку:
— Тяжеленная… Погоди, сядь вон напротив. Или чаю мне сделай.
Баскаков принёс кипятку.
— Ну рассказывай.
— Мне приснилась, будто я улетела, всё как по правде, а потом мы с тобой будто сидим, как тем утром… и спорим. А на что спорим… Страшно сказать. Я от этого и проснулась…
— Лен, ну надо сказать.
— Спорим, вернее, продолжаем будто спорить на эту… машинку для посуды. Что мне эта машинка нужна прямо позарез. А спорим вот на что…
— Ты сказала, на машинку.
— Нет. Ну да. Машинка — это выигрыш. А спорим…
— Ну!
— На… твои грехи.
— Как? Ничего себе искушение…
— Как-как?! Вот как ты должен был доказать тот весь список. Про пользу премий… Так же… — Она заплакала. — Не могу. Так же будто… будто… есть список, а там — те грехи, которые ты исповедовал тогда в Тузлуках… И мы на них спорим…
— Да как?
— Да в том-то дело, что я не помню как… Знаешь, как во сне бывает. Всё складно. А проснулся — и вспомнить не можешь… Ну а смысл такой, что ты говоришь, что всё исповедал, по списку. А я: «Нет, не всё! Что-то осталось! Не всё!» — прямо кричу. Понимаешь? «Не всё!» И если ты проспоришь, если я окажусь права, то… — Она заплакала.
— То что? — почти вскричал Баскаков…
— То покупаешь эту машинку злосчастную!
— Ну всё, всё. Не плачь. Бредятина. Забудь, и всё.
— Да как забудь?! Не могу. Ты скажи… Я знаю… ты такой вот… честный… — Она всхлипывала. — И пишешь про честных… хороших… Я знаю… Только не сердись, пожалуйста, я понимаю, что нельзя так спрашивать… Я думаю: может, это как-то с машинами связано? А ты… ты…
— Да, что?! Что «я»? Говори!
Лена будто собралась и сказала негромко и низко:
— Ты батюшке про пэтээс говорил?
— Про ка… — Баскаков и осёкся. И осмотрев комнату, будто здесь ещё кто-то был, сказал: — Не. Не говорил…
— Они же, я ещё удивился, они три раза сказали: Толя и каждый Напильник. Будто пытали меня. Сначала Толя намекнул, мол, хотим вас «ос-во-бо-дить от возможных неприятностей». Я, правда, не понял. Потом первый Напильник… обозначил, мол, снимаем с вас проблему, вы не хозяин будете. И казалось, достаточно. Но нет! Второй уже прямо открыто, прямо разжевал, что будет «человек, который столкнётся с той же проблемой…» Главное, зачем разжёвывать? На их месте понятней не заострять… Может, им в голову не пришло, что это может остановить. Хотя… Не знаю.
Это же «Фальшивый купон»! Я узнал, но отмахнулся — больно хотелось машину. А что звонки с толку сбили, дерготня — это отмазка. И обстоятельства эти, Петины деньги, Артём с машиной. Они были как ураган по сравнению с этим купонишком. Я как травинка перед ним, сразу признал, что в рост не встать. Даже не рассматривал, сходу сдался. От так от. Пи-са-те-лёк…
Знаешь, бывает при полном алиби — ты всё равно виноват. И оно хуже, потому что все-то с тобой как с человеком, верят, что честный, а ты… Это как украл, а тебя оправдали за неимением. Как с ежиными рубахами. Вроде не до них и поздно… А дело во мне. Эх… У меня была, конечно, душевная подвижка забрать эти рубахи, но не решился тебя напрягать, стеснять стиркой. Другой бы решил не ездить, и всё. Ни машину не морозил, ни колёс не порол, ничего. И времени полно светлого. А вот нет, и всё. Не заеду. Это лучше. Выходит, так духа не хватило отказать и за обстоятельства спрятался.
А те и рады.
— Выходит, ты меня остерёгся напрягать ради друга. А я бы постирала! Надо забрать было… Я же тебе сказала… потом…
— «Потом», — раздражённо повторил Баскаков. — Да я так и собирался… А «потом»… постеснялся, тебя постеснялся… Думаю, разворчится… Выходит, думал о тебе хуже. Надо всегда эту первую подвижку, позывку слушать. Хм… — Он улыбнулся: — У меня в детстве друган был, Мишка Кузнецов. Решили играть в моряки и идти на север. Вернее, кто-то моряк, а кто-то его родители. Мишка мгновенно стал моряком и говорит: «Ну всё отлично. Я тут коло полюса. А ты давай волнуйся». При команде «волноваться» я собрался головой вот так вот заболтать, — Баскаков быстро начал качать головой вправо-влево, — но думаю, Мишка решит, что я маленький, и официально занудил: «Ой, да что же это такое?! Ой, да как мы волнуемся!» — и за голову давай хвататься… Мишка как возмутится: «Да ты не так волнуешься! Вот как надо!» — и начал качать головой именно так, как я постеснялся.
Сердечная, тихая, своя, искусная манера речи и любовь к людям, и внимание к ним. В мире Тарковского нет пошлости - это тоже от огромной любви к миру. Он вернул нам русского мужика - а то мы уже забыли, как он выглядит. Тарковский несколько раз делал меня по-настоящему счастливым. (Захар Прилепин)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Михаила Тарковского рассказывает о главных и больших вещах: как жить честно, что такое воровство, что есть героизм… «Хотелось показать отношения гражданина и государя, с одной стороны, и положение России конца двадцатого века – с другой, – говорит сам писатель. – У нас в тайге как молились старообрядцы по старым книгам, так и молятся. Как промышляли мужики соболя, так и промышляют. И как верны были собаки своему хозяину и своему промысловому призванию – так верными и остаются».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот роман – знаковое для автора произведение. Ранее с перерывом в несколько лет были отдельно опубликованы две его части. В этом издании впервые публикуются все три части романа.«Тойота-Креста» – геополитический роман о любви: мужчины и женщины, провинции и столицы, востока и запада. Это книга о двуглавости русской души, о суровой красоте Сибири и Дальнего Востока и о дороге.Тарковский представляет автобизнес и перегон как категории не экономические, но социокультурные; описывает философию правого руля, романтический и жесткий образ жизни, сложившийся на пустынных сибирско-дальневосточных просторах к концу ХХ века.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.