Полет над грозой - [16]

— Нормально, — ответил Майкл, решив забыть о сломанном запястье, которое уже почти не болело. Полосы света скользили мимо них, изредка очерчивая фигуру незнакомца. Его спутник был невысок и весьма худощав — типаж, вряд ли подходящий для рядового летчика с авиабазы, на которую они только что приземлились. То, что он назвал Майкла по имени, выдавало в нем человека высокого звания.

— Наслышан о вас, мистер О'Хара, — продолжил незнакомец, жестом пригласив следовать за ним.

— Неужели я так знаменит? — усмехнулся Майкл.

— Да. В хорошем смысле этого слова.

Голос незнакомца, спокойный и ровный, звучал непривычно среди всеобщей суматохи, напоминавшей панику после объявления войны.

— Рад, что в хорошем смысле. Обычно все бывает наоборот.

— Прекрасно вас понимаю.

— Вот как? — вежливо улыбнулся Майкл, хоть улыбку и не было видно в темноте.

— Генерал Вильгельм Майне, — представился его спутник.

Сказать, что Майкл был изумлен, означало сильно приуменьшить его чувства. То, что он знал и слышал о генерале Майне, не могло не вызывать у него искреннего восхищения этим человеком. Генерала можно было причислить к тому вымирающему виду военачальников, которые предпочли бы идти в бой впереди своего войска вместо того, чтобы отсиживаться в тылу, управляя линиями на карте. Он редко участвовал в тех делах, где было больше политики, чем реальной пользы, и стремился отстаивать справедливые решения даже в тех случаях, когда ему это было во вред. Благородство, ставшее редкостью среди сумасшедшей карьерной гонки, делало Майне ярким исключением, которое, увы, лишь подтвержало всеобщее правило.

— Вы-то здесь какими судьбами? — спросил Майкл.

— Нелицеприятными, — усмехнулся генерал. — Я был поблизости, когда мне позвонил Эксман, после чего я решил встретиться с вами лично.

— Эксман? — переспросил Майкл с неприятным предчувствием. — Значит, вы в курсе?

— Даже более того.

— И… как вам понравилась вся эта затея с базой и заложниками?

— Не думаю, что вы поступили правильно, когда согласились лететь.

— Меня шантажировал сам Эксман. Никому другому я бы не поддался, — заметил Майкл не без доли иронии.

— Вы поступили по совести, у таких решений есть свои достоинства и недостатки. По крайней мере, мне не сложно понять ваши чувства. Но риск, на который вы шли, граничит с безрассудством.

— Риск?

— В вашем самолете, — вздохнул Майне, — был "маячок" для средств ПВО и только один парашют. Кому он предназначался, я не стал спрашивать, потому что у нас с мистером Эксманом и без того вышел крайне неприятный разговор.

— Но как… — только и смог проговорить Майкл. — Я же проверил все перед полетом… парашюты были на месте, и…

Ярость медленно сдавила его горло, не дав окончить фразу.

— Так вот как мистер Эксман решил упростить свой план?! — взорвался Майкл. — Розыгрыша ему мало оказалось?! Да, представляю, какой шум в новостях: самолет генерала авиации сбит повстанцами, карательная операция, новая война, чтоб ее!..

— Майкл… — успокаивающе произнес Майне.

— Не знаю, что он вам наговорил и какие "благородные" причины перечислил, но если я когда-нибудь доберусь до Министерства, то лично приставлю револьвер к его виску!

— Майкл.

Магическое действие этого голоса вмиг усмирило гнев.

— Мы с вами знакомы всего нсколько минут, — с улыбкой продолжил генерал, — а я уже вижу, как вы похожи на вашего начальника.

— О чем вы?

— "Если я когда-нибудь доберусь до него", — процитировал Майне, — "то лично приставлю револьвер к его виску". Эта фраза уже звучала сегодня, по телефону, правда, в более паническом ключе.

— Вот как… — выдохнул Майкл.

— Она была сказана не на ваш счет.

— И поэтому, — изумился генерал О'Хара, — вы заключили, что Эксман совершенно непричастен к этому делу и даже готов выдать вам, постороннему человеку, имя виновника?

— Вам придется поверить мне на слово. Я далек от того, чтобы идеалиризовать Эксмана. Способен ли он пожертвовать вашей жизнью? Думаю, что способен. Но только не такими средствами.

— Почему же?

— Воспоминания и связанные с ними чувства часто оказываются сильнее холодного голоса разума. Я не прошу вас понять. Просто поверить. Для Эксмана ваше падение стало не меньшей неожиданностью.

— Он сказал вам, кто стоит за этим?

— Сказал, — вздохнул Майне. — Но разве это что-либо изменит?

— То есть… я об этом не узнаю?

— Нет. И я считаю это самым трезвым решением, которое было принято за сегодня.

— Думаете, я испугаюсь? Да будь это хоть сам министр — мне плевать!

— Подумайте о Джонсоне. Правда станет его смертным приговором. Вы можете себя защитить, он — нет.

— Но, — проговорил Майкл, хватаясь за последнюю возможность, — если авиакатастрофа останется засекреченной, а я уверен, что так и будет, мы можем объявить его погибшим и надежно спрятать, а тем временем…

— Увы, — вздохнул Майне. — Скрыть что-либо от этого человека не под силу даже Эксману. Думаю, это не под силу никому.

— Странная ситуация, — горько усмехнулся Майкл. — Эксман представлялся мне почти всесильным.

— Враги Эксмана вполне его достойны. Пока вы ничего не сможете с этим поделать.

— Как удивительно устроен наш мир… Чем выше мы взбираемся по карьерной лестнице, тем меньше можем изменить. Или тем меньше хотим этого.