Полёт над городом В. (Чемоданный роман) - [21]

Шрифт
Интервал

Уже перед самым офисом с американцами я вспомнила, что они ужасно боятся заразы, резко развернула таксиста и зарулила в аптеку, где купила красивую противомикробную повязку на внешние дыхательные органы. По-моему, на комиссию произвел неизгладимое впечатление именно этот намордник василькового цвета, а вовсе не упадающие на пол очки, от которых в конце концов отлетели примотанная изолентой дужка и левое стекло.

К началу собеседования на меня начала действовать горсть аспирина, и, рассуждая о негативных гендерных тенденциях в обществе, я взмокла так, как будто только что поучаствовала в групповом изнасиловании в качестве жертвы. Однако, глядя на меня, вдохновившуюся и раскрасневшуюся, комиссия могла ошибочно подумать, что изнасилование мне понравилось и вся моя речь — сплошное лицемерие. Я приводила какие-то цифры, даты и топонимику, практически не заглядывая в бумажки: чувствовалось, что темой владею давно и прочно. Американцы не сводили с меня завороженных взглядов, когда, наконец, надежно закрепив единственную дужку очков за ухо, я задрала повязку и просунула её между своей физиономией и стеклами, чтобы протереть их — они страшно отпотевали изнутри из-за поднимавшегося вверх дыхания (проклятый намордник не позволял мне дышать прямо, как все люди) — и продолжала говорить, говорить, говорить... вставляя в почти безупречную, по причине концентрации интеллекта, англоязычную речь такие термины, как "suka, blyad, nahui" — потому что без них было совершенно невозможно ни протереть очки марлевой повязкой, ни удержать их на носу, когда они падали, роняя стёкла, ни заложить за ухо челку, перманентно занавешивающую мне глаза до самого подбородка.

Остановил меня американец, сидящий посредине. Он прекрасно говорил по-русски, потому что был русским: спустя пару месяцев я случайно встретилась с ним в супермаркете возле кассы и чуть не сбежала из магазина с корзиной неоплаченного товара. Он сделал вид, что не узнал меня, хотя, возможно, так оно и было: всё-таки основную часть своей жизни я выгляжу вполне адекватно.

Американец, оказавшийся не просто русским, но еще и главным в этой команде оценщиков, сказал: «Хорошо, мы поняли, достаточно». И я пошла домой, где легла на диван со смутным ощущением какого-то позора. Пережить его в полной мере мне не позволил грипп: когда человек помирает в горячке, ему нет почти никакого дела до того, как он выглядит. А выглядела я перед смертью неважно: накрасившись для похода к американцам и взопрев в их офисе, как последнее озимое, я, то и дело протирая там стекла очков, равномерным слоем развезла тушь с ресниц по всей морде, пылающей в горячем феминистическо-температурном экстазе.

В гранте мне отказали. Самое интересное, что и Валера с тех пор ни разу не позвонил. Да и я ему, в общем-то, тоже. Так что фильм про русских девок, за деньги раскручивающих японских мужиков на выпивку, мы снимали уже с другим переводчиком. И даже с другим водителем. Так само получилось: у Валеры-то седан, а в тот раз съемочной группе понадобился микроавтобус.


37.

«Автор книги более 20 лет посвятил службе в уголовном розыске. Сюжеты его произведений взяты из жизни криминального города В. и работы уголовного розыска. Детективы написаны с присущим автору юмором. Автор ушел из жизни в возрасте 41 года». 

Так местное информагентство накалякало о Менте, приглашая на презентуху его книжки, изданной пост-фактум.

С Ментом мы пили шампанское по ночам на кладбище. С Ментом было уютно бояться: он был огромный и совершенно бесстрашный. Он приезжал ко мне на раздолбанном тёмно-синем «Цивике» и говорил: «Ну, куда поедем шампанское пить — на кладбище или в аэропорт?»

Мы садились в его «Цивик» и ехали по моему выбору в одно из этих двух страшных мест. Чаще все-таки на кладбище, потому что ночных рейсов у нас тут практически нет, а самым моим любимым аэропортовским страхом всегда было смотреть на взлетающие самолёты со стороны. Мы ехали на Артёмовское кладбище, и я просила Мента остановить машину метрах в двадцати от, чтобы самой пройти эти 40 шагов до ближайшей оградки. Свет дальних цивиковских фар выхватывал из темноты встревоженные, заспанные портреты мертвецов, я, дрожа хвостом, шла к ним навстречу, а сзади, выдерживая ритуальные десять метров, чтоб дать мне возможность как следует набояться, шёл Мент с двумя бутылками шампанского в руках.

Я прочитала анонс презентации и решила на неё не лететь. А если честно, то я всё равно бы опоздала: летала над местами, которые у меня связаны с Ментом.


Гонка вооружения

До сих пор не знаю, бзик это был или что другое, но в той самой первой своей квартире балконом на асфальт и дядей Борей за стеной я ужасно боялась жить. Окна выходили на разные стороны, и по ночам я скакала по квартире с охранными мыслями. Мне всю дорогу казалось, что ко мне лезут. Дом стоял сильно на отшибе, а рядом был овраг, в котором как-то раз нашли два трупа (один расчлененный).

В конце концов Мент подарил мне обрез двуствольной ружбайки, заряжавшейся 16-ти клбр. патронами с дробью. На пленэре я как-то пробовала из этой штуки стрельнуть: по бутылкам не попала ни разу, зато фанерный лист 2Х2 — в сито. Ну и меня, конечно, замучила страшная отдача. Но это от неопытности, я думаю.


Еще от автора Лора Белоиван
Какао, цветы и пианино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чемоданный роман

«Город моей мечты из него свалить.Если вы не знаете, где это, я вам расскажу и покажу пальцем на карте. Видите, вот здесь, вот он. Ниже. Правее. Еще правее и еще ниже. Видите, фига? Это и есть небольшой турецкий городишко В., расположенный в самом нижнем правом углу геополитической карты Российской Федерации.Здесь вообще всё по-турецки и сплошной обман: даже Новый год наступает не в полночь, как, например, в Мск или Спб, а на семь часов раньше. Говорят, все дело в расстояниях, но какой дурак поверит, что время от праздника до праздника измеряется километрами.


Новая чайная книга

Однажды писатель Дмитрий Дейч предложил нам собрать «Чайную книгу» – сборник рассказов, персонажи которых пьют чай, а авторы рассказывают читателям о способах его заварки. Так мы и сделали.С тех пор прошло много лет, и даже подумать страшно, сколько чашек, пиал и стаканов чая мы все за это время выпили. И сколько новых историй успели выслушать и рассказать. Самое время собрать «Новую чайную книгу» с новыми историями, и новыми рецептами, и новыми надеждами.Вот она.


Маленькая хня

Лора Белоиван — писательница отчаянная. И не потому, что она отчаивается — она как раз не отчаивается никогда, а весело, отважно и дерзко встречает все удары судьбы — а потому что живет у моря-океана, в самом дальнем русском городе Владивостоке, среди портовых докеров и биржевых брокеров, потому что плавала по этому морю-океану, потому что ничего не боится — ни в жизни, ни в литературе, разве что летать на самолете.Читать ее весело, временами страшно. Любителям очень изящной словесности, которые не часто слышат выражения моряков дальнего плавания, читать эту книжку не советую, они могут быть шокированы.


Русские инородные сказки - 5

Сказки у нас не заканчиваются и никогда не закончатся. Со временем тексты становятся лучше, а авторов — больше, и вообще все только начинается. Всегда, каждый день, в любую минуту все только начинается, а вы и не знали небось.


Прокотиков

Когда-то у нас с издательством «Амфора» был совместный проект под названием ФРАМ. Мы его придумали, чтобы издавать сборники рассказов разных авторов, тематические и просто хорошие. И действительно издали много прекрасных книг.Проект ФРАМ давным-давно закрылся, а мы с его постоянными авторами стали жить дальше. И писать разные книжки, теперь уже не вместе, а самостоятельно. Ну или не писать. Кто как.С тех пор прошло несколько лет, но, по большому счету, ничего не изменилось – в том смысле, что мы по-прежнему любим друг друга и скучаем по тем временам, когда вместе писали и собирали книжки, и у нас здорово получалось, с каждым годом все лучше.И мы наконец решили, что надо бы снова собраться всем вместе и поиграть в свою любимую игру под названием «Новейшая русская литература.


Рекомендуем почитать
Николай Ликийский

Приняв мученическую смерть на Голгофе, Спаситель даровал новой вере жизнь вечную. Но труден и тернист был путь первых христиан, тысячами жизней заплатили они, прежде свет новой жизни воссиял во тьме. Целых три века их бросали на растерзание хищным животным, сжигали на кострах и отрубали головы только за одно слово во славу Христа.


Страшное проклятие (Шедевр и другие похождения Эдика. Утриш.)

Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.


Панки в космосе

«Все системы функционируют нормально. Содержание кислорода в норме. Скучно. Пиво из тюбиков осточертело».


Ветер идет за светом

Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.


Церковь и политический идеал

Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.


Феофан Пупырышкин - повелитель капусты

Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)