Полет кроншнепов - [31]

Я иду берегом в сторону дубовой вырубки, мимо одиноких берез. Их белые с сероватым налетом стволы резкими пятнами вспыхивают на фоне темного леса. Вот под этими деревьями тогда все и произошло. Я помню день и час. Был самый разгар лета, каникулы, я забрел в этот лес и нашел поляну, сплошь заросшую крапивой в рост человека. Пришлось выдернуть сначала несколько стеблей, потом я улегся на землю, скрытый от посторонних глаз жгучим зеленым частоколом. Я перешел из четвертого в пятый класс реального училища и, как никогда, стремился уединиться от всего мира, я чувствовал себя тогда несчастнейшим из несчастных, но не мог назвать конкретную причину, хотя, конечно, все было связано с Мартой. Я лежал на земле, изнемогая под невидимой тяжестью. Между стеблями крапивы была видна искрящаяся гладь воды и камыши, мерно и терпеливо раскачивающиеся на ветру. Я заметил, что к моему убежищу приближается лодка под парусом; было так тихо, что я отчетливо различал голоса сидевших в ней молодого человека и девушки. Он был в плавках, она — в бикини. Парусник причалил прямо к лесистому берегу, поэтому обнаружить мою лодку, которую я спрятал в укромной бухточке, было невозможно. Мне хотелось встать и крикнуть им, что здесь мое место, но я лежал, скрытый тенью, не шелохнувшись, и разглядывал загорелую девушку, высокую, с длинными черными волосами. Она первая вышла из лодки и теперь стояла, освещенная солнцем. Я смотрел на нее, не отрываясь, и чувствовал, как меня обдает горячая волна. Следом за ней на берег сошел юноша с длинной веревкой в руках, которой он несколько раз обвил ствол ивы. Теперь они стояли рядом, между мной и солнцем. Глазам было больно от обилия света, так что очень скоро их фигуры превратились в черные силуэты. Вот они сдвинулись с места, сделали несколько шагов, и теперь я мог их хорошо видеть.

— Какое милое местечко, — услышал я голос девушки.

— Да, — как-то неестественно и хрипло ответил ее спутник.

Они стояли довольно далеко друг от друга, смущенные и нерешительные, два неподвижных существа среди подвластных ветру колышущихся растений.

— Можно… может, ты… — На большее у него не хватило духу. Его спутнице достаточно было и этого, ее руки уже потянулись к застежке лифчика, он упал внезапно, но не успел легкий кусочек ткани коснуться желтых лепестков погремка, как девушка обеими руками прикрыла груди. Я все же успел разглядеть их — маленькие и упругие. Она игриво склонила голову к плечу, ее длинные волосы пришли в движение, девушка стояла, медленно покачиваясь. По ее телу пробегали тени. Она повернулась спиной ко мне. Что это у нее — родимые пятнышки? А может быть, темно-коричневые родинки или же просто тени от мелких листьев? Но вот она снова стоит лицом в мою сторону, не подозревая, что в полумраке под кронами деревьев, надежно защищенный от посторонних глаз зарослями крапивы, скрываюсь я. Она медленно опускает руки. У нее красивые маленькие груди, твердые и высокие, я жадно и неотрывно смотрю на это роскошное тело, пока у меня не начинают болеть глаза.

— Ну а теперь… — говорит парень, глотая слюну.

— Нет, сначала ты, — поддразнивает его спутница.

Она выглядит намного спокойнее. Парень одним рывком сдергивает плавки, его я почти не вижу, потому что он стоит как раз против солнца. Между светло-зелеными стеблями крапивы мне видна только часть его загорелых икр. Парень стоит в высокой траве среди ятрышника и дремы. Он делает шаг в ее сторону. Она немедленно отступает, тоже на один шаг.

— Ты хочешь, чтобы и я совсем разделась?

— Да, — произносит он мягким голосом.

Она медленно раздевается дальше. Я не успел ничего разглядеть, потому что их тела в тот же миг сплелись в жадном объятье, хотя ноги оставались на почтительном расстоянии друг от друга. Но с каждым поцелуем этот разрыв становился все короче, они сближались маленькими, незаметными шажками, пока наконец после пятого или шестого поцелуя не соприкоснулись. Его руки бережно, гораздо более осторожно, чем цапля ступает по мелководью, блуждали по телу девушки, а она застыла, сомкнув ладони у него на шее. Они молчали. Теперь при каждом поглаживании пальцы юноши начинали непроизвольно сгибаться, словно он хватал и старался удержать что-то. Руки девушки плавно и неторопливо поднимались вверх, пальцы, запутываясь и переплетаясь, терялись в его волосах. Внезапно объятия ослабели, и влюбленные отпрянули друг от друга. Они стояли и смотрели поверх водной глади каждый в свою сторону, в их позах было что-то от морских чаек, замерших в ожидании с развернутыми черными головками на белоснежных шеях. Их молчаливая разлука длится совсем недолго. Они внезапно срываются с места, устремляясь в объятия друг друга, и, не удержавшись на ногах, падают в высокую траву, расцвеченную желтыми погремками. Из-за зеленого крапивного бруствера я не мог видеть, что происходило между ними. До меня доносилось приглушенное воркование их голосов, в них были печаль и утешение, в них было смирение перед неизбежным, которого они боялись и желали.

— Может быть…

— Нет.

— Но почему?

— Я боюсь.

— Чего ты боишься?

— А вдруг будет больно.