Поле чести - [9]

Ребенком я был сложным. В комсомол меня не принимали. И даже, более того, в шестом классе выгнали из пионеров.

Георгий Владимирович Невзоров, дед Александра Невзорова.

— А Вы, просились?

— Нет, не просился. Я ведь не скрываю, что я категорически не коммунистических убеждений человек. Почему я сейчас выступаю в союзе с коммунистами во многих ситуациях — во-первых, потому что выяснилось, что они не только не хуже, но и гораздо лучше нынешних правителей; во-вторых, я, честно говоря, не очень понимаю, чего же нам всем не хватало. У нас была русская империя. Поскольку каждый второй секретарь обкома в любой республике был русский, у нас был русский государственный язык. Называлась эта империя по-другому, называлась она СССР. Слова эти тоже стали дорогими и родными, особенно после того как они стали мараться и пачкаться. Я не знаю, можно ли это называть словом патриотизм, потому что это всего-навсего нормальный взгляд на вещи. Оказалось, что у меня гораздо больше точек соприкосновения с коммунистами, чем с теми, кто их, скажем так, изгнал из страны и полностью лишил их власти. Они способны были держать русскую империю. И выходит, что воевали мы со всей этой коммунистической машиной за то, чтобы предоставить возможность нынешним нуворишам грабить так, как коммунистам и не снилось. А о детстве… Что же еще можно сказать о детстве?

— Какие у Вас были увлечения?

— Да Вы знаете, я где-то лет с четырех начал читать книжки. Это интересно было. Книги достались мне от деда, который хотя и был большим эмгэбэшным начальником (МГБ — Министерство государственной безопасности), но любил книги и серьезно к ним относился. При этом он совершенно, категорически не был «интеллигентным» человеком, не подходил под определение «интеллигенции». Он, пожалуй, был первый человек, который мне к этому термину внушил отвращение. Потом это отвращение во мне усугубил Лев Николаевич Гумилев, великий русский ученый. В общем, здесь, в редакции это слово является ругательным, поскольку это констатация определенного уродства личности. Я что-то не видел в Приднестровье в окопах «интеллигентов», ни одного не видел. Хотя там были доктора наук, ученые секретари научно-исследовательских институтов, там были чертежники, картографы — это были люди, которые не страдали вот этой «интеллигентностью». Ведь что такое «интеллигентность»? По сути дела идеологическая секта. И как в каждой секте, здесь есть свои боги и от этих богов уйти нельзя. Попробуйте где-нибудь в «интеллигентской» среде сказать, что Сахаров — это одно из самых кошмарных порождений нашего времени. Не за счет того, что он какой-то агент ЦРУ там или еще чего-то, а просто бесконечно слабый и жалкий мужик, так много поначалу полезного сделавший и так раскисший с той минуты, как он оказался под пятой этой самой Боннэр. «Афганистан! Афганистан!» — вся эта ахинея. Афганистан был нормальной войной. И почему они ничего не говорят про то, что мы могли полностью контролировать благодаря Афганистану все пути мировой наркомафии и отправлять потоки наркотиков в обход Союза. И вдруг эта совесть России с трибуны зашелся в истероидном, совершенно неприличном кличе. Ну, сделал бомбу — спасибо, ну, получил звания и титулы — спасибо. Но зачем из него делать бога? А бог сделан. Бог сделан именно за то, что он очень много вложил в развал Союза. Ну, вот попробуйте сказать где-нибудь в интеллигентском кругу, что Сахаров нанес стране колоссальный ущерб. Немедленно просто ногами забьют, закидают печеньем и измажут вареньем, поскольку на другие проявления ненависти они не сильно способны — боятся, что в лоб получат.

Поселок Солнечное, 1991 год.Лев Николаевич, Наталья Викторовна Гумилева и Александр Невзоров на даче Гумилевых.

— Вы родом ленинградец?

— Нет, я с Волги, с Нижней Волги, это русские с татарской примесью. Но, собственно, не я сам, два или три поколения моих предков жили уже в Питере.

— Молва гласит, что ваш отец юрист, чуть ли не прокурор Ленинграда, поэтому, дескать…

— Своего отца я фактически не знал…

— Александр Глебович, в какой области Вы академик и что бы Вы могли сказать по поводу такого утверждения: русские любят навешивать другим ярлыки, а себе ордена?

— Это глупое высказывание, предельно глупое. Известно, что в 1943 году, когда все было очень плохо у нас и когда у германского командования была возможность радоваться, Гиммлер сказал Гитлеру такую фразу: мы, конечно, побеждаем, но только за счет одного, советский солдат — это плохой солдат: он не умеет стрелять в детей. Наши солдаты это действительно не больно сильно умели в отличие от всех остальных. Так что касательно ярлыков и орденов — это уже выяснила история.

А академик я в области телевидения. Меня привезли в Москву, посадили на какой-то ученый совет, заставили говорить речь, выдали какое-то удостоверение, еще чего-то. Ну, ладно, говорю, академик так академик. В принципе я согласен. Это сделано было от чистого сердца в те дни, когда нас закрывали и когда нам нужна была любая помощь.

— Судя по количеству информации о Вас, Вы не очень охотно рассказываете о каких-то своих биографических данных, о своем жизненном пути.