Полдень, XXI век, 2011 № 11 - [5]

– Эй, Харкни! – позвал американца Могол и помахал ему рукой. – Иди к нам!

Услышав знакомое обращение, американец сплюнул, рассмеялся и зашагал к беседке. Войдя в неё, он остановился и снова представился.

Все деликатно сплюнули.

Харкни показал на фотоаппарат и жестом предложил сфотографироваться.

– Ни в коем случае! – категорически помахал пальцем Могол. – Ни к чему нам фиксация правонарушения.

Американец расстроился, и тогда Могол сочувственно предложил:

– Водку с пивом будешь?

– Водка? – переспросил Харкни и недоумённо посмотрел на Могола. Водка, она и в Америке водка, но с остальными словами автор будущего бестселлера был не в ладах по условиям контракта.

– Энд бир, – подсказал Яша, знакомый с английским языком по наклейкам на бутылках.

– Бир? – Американец расплылся в улыбке. – Оу, ес!

Могол достал из кармана третий пластиковый стакан, проделал под столом нехитрую операцию и протянул пиво-водочный коктейль Харкни.

– Пей.

Харкни перевёл вопросительный взгляд на Яшу, которого уже считал толмачом.

– Прозит! – поднял свой стакан Яша и выпил.

Американец последовал его примеру и тоже выпил залпом.

Российский коктейль из пива с палёной водкой металлическим ёршиком продрал горло, Харкни закашлялся, заперхал, на глазах выступили слёзы. Он схватил со стола плавленый сырок и впился в него зубами.

– Как американцу, так можно, а еврею – фигушки, – обиженно пожаловался Яша.

– Он же иностранец, – отмахнулся Могол. – Что с него возьмёшь? Дикий человек. Учить его манерам застолья да учить…

У входа в беседку возникла фигура участкового.

– Добрый день, граждане, – официально поздоровался он. – Чем занимаемся?

– Пиво пьём, – не растерялся Могол.

– Поступил сигнал, что не пиво вы здесь пьёте, – строго сказал сержант Милютин.

– А что?

– Водку пьянствуете.

– Энд бир, – набитым ртом подсказал американец, услышав знакомое слово. С видимым сожалением, что фольга из-под плавленого сырка несъедобна, он положил её на стол.

– Вот, видите? Харкни врать не будет.

При звуке своего имени у американца сработал условный рефлекс, как у собаки Павлова.

– Эй, Ты, Харкни! – представился он участковому.

Участковый укоризненно посмотрел на него и вежливо, во избежание международного конфликта, сплюнул.

– Я бы вашему сигнальщику морду начистил! – заявил Могол. – Наводит тень на плетень, порочит добропорядочных граждан! Пива, сержант, не хотите?

Сержант тяжело вздохнул, снял фуражку, вытер её изнутри платком и снова водрузил на голову. Выпить пива он был не против, как и не против того, чтобы склочнику Портянкину морду набили. Достал он участкового своими доносами до самого некуда.

– Спасибо, нет, – через силу отказался сержант Милютин. – Служба. А вы здесь поаккуратней – пиво пейте, но не более.

Он козырнул и направился своей дорогой.

– Знаешь, Пьяндыбин, чем мент отличается он обычных людей? – спросил Могол Диму, когда сержант отошёл настолько, что слышать не мог.

– Не-ет…

– Обыкновенный человек платком потный лоб вытирает, а мент – фуражку!

Могол с Яшей засмеялись, глядя на них засмеялся и Харкни. Но Дима не смог, потому что именно в этот момент из подъезда вышла Машка Ларионова. Рот у Димы приоткрылся, взгляд застыл, сам он превратился в зачарованную статую.

– Хороша тёлка! – одобрил Могол, перехватив взгляд Димы.

Дима покраснел, но взгляд от Машки не отвёл.

– Да ты, Непросыхалов, как погляжу, втюрился, – продолжал Могол. – Девственник, что ли?

Дима покраснел ещё больше.

– Точно, девственник. То-то, гляжу, непьющий, некурящий…

Машка остановилась и повернулась лицом к подъезду, явно кого-то поджидая. У Димы заныло сердце, но когда на крыльце показалась Аэлита Марсова, Машкина подружка из тридцать четвёртой квартиры, с души отлегло. Он-то думал, что Машка поджидает Серёгу Брось-Оторвилова, с которым часто её видел.

Девчонки о чём-то весело защебетали и направились со двора. Стройная, высокая Машка и толстая, низкорослая Аэлита, прозванная за свою бесформенность Кубышкой, представляли собой несуразную пару. Как это часто бывает среди девчонок, одна дружила из зависти к фигуре подруги, другая – чтобы подчеркнуть свою красоту.

– Ты что, Винищев, и на Кубышку глаз положил? – подначил Могол. – Не советую. Она – инопланетянка, у неё всё, если не поперёк, то с зубами.

– Да ну? – удивился Яша.

– Не да ну, а нуда! Говорю, значит, знаю. Это на улице они с мамашей на людей похожи, так как скафандры человеческие одевают. А дома они зелёные, бесформенные, со щупальцами… Портянкин рассказывал – он в бинокль в их окна заглядывал.

– Портянкину соврать, что тебе водки выпить, – отмахнулся Яша.

– Зато баба Вера никогда не врёт и точно знает, кто и что в мусоропровод выбрасывает. Эти Марсовы только пластиковые пакеты выкидывают, в которых булькающее голубое желе как живое подрагивает и попискивает. А ещё по ночам их окна призрачным светом светятся, а из форточки зелёные пузыри выплывают и в небо уносятся. Никак донесения на летающие тарелочки отправляют.

Услышав о летающих тарелочках и зелёных пузырях, Яша поскучнел. Знал он, в каких случаях чёртики мерещатся. Он посмотрел на Харкни, затем перевёл взгляд на Диму.