Полдень, XXI век, 2011 № 04 - [35]

– Не значит, – покорно соглашаюсь я. – Но еще меньше для меня значат твои идеалы, Симагин. Потому что ты как был жандармом, так им и остался. И таким умрешь. Ты просто не сможешь понять Нуль-Т.

– А ты попробуй объяснить. Без этих своих «почувствовать прикосновение звезд сердцем».

Долго смотрю на Симагина. Он так ничего и не понял.

– Без «этих своих» не могу.

– Или не хочешь?

– Или не хочу.

Других доводов Симагин понять не способен. Он морщится, словно от зубной боли.

– Ты сам подталкиваешь нас к крайним мерам.

– А ты попробуй арестуй меня, – я широко улыбаюсь. – А я пройду сквозь стены твоей тюрьмы, потому что у меня есть Нуль-Т.

– Знаешь, Максим, иногда мы можем воздействовать через близких людей.

– Ты сам сказал, у меня нет друзей, – отвечаю я. – А упомянутая тобой пятерка способна о себе позаботиться.

– У тебя есть дочь, – мимоходом замечает Симагин.

– А ее ты не тронешь. Сказать, почему? Потому что у тебя есть сын. Ради его блага оставь в покое Ингу.

Симагин смотрит на меня тяжелым взглядом.

– Тебе говорили, что ты чертов ублюдок?

– Если ты пришел сюда, чтобы рассказать мне об этом, иди гуляй.

Сириус тем временем вторично выползает из-за горизонта. Наслаждаясь моментом, гляжу на светило.

– А ты не боишься, что я решу, что благо цивилизации важнее жизни моего сына? – спрашивает Симагин.

– Не боюсь. Потому что ты тоже был на Ветрянке.

– Не хочу вспоминать об этом.

– Именно поэтому вы никогда и не поймете Нуль-Т, – сообщаю я.

– Почему «вы»? – кривится Симагин. – Ты имеешь в виду человечество?

– Я имею в виду вторую группу высадки.

Примерно через час после того как мы обнаружили Источник, совершил посадку второй челнок. Изначально его спуск в гравитационный колодец Ветрянки не планировался. Впоследствии мы с ребятами обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что Симагин напихал в наши скафандры жучков. И получив данные телеметрии, тут же рванул вниз.

По возможности, он, конечно, подобрал бы экипаж из своих людей. Вот только команда челнока формируется согласно штатному расписанию и ни малейшего шанса обойти процедуру у Симагина не было. Да и время его поджимало – мало ли что мы успеем натворить с артефактом иной цивилизации. Хотя правильнее будет сказать: «предположительно артефактом предположительно иной цивилизации». Тогда у нас не было ничего кроме предположений. Да и сейчас много ли мы знаем о Ветрянке? Короче, кроме Симагина на поверхности оказались Евсеев, Гришин, Полухин, Жаворонков и Лимонов. Как они нашли Источник, мы не знаем. Сперва мы их банально прошляпили, пребывая в состоянии эйфории. А потом что-либо предпринимать было уже поздно.

Когда Дима Аков заметил их, они стояли вокруг Источника и слушали голос. И остановить вторую группу высадки мы были уже не в силах. Я часто задумываюсь над тем, почему две группы людей одного статуса, одного социального положения в критических ситуациях принимают полярные решения. Может быть, судьба каждого человека предопределена от рождения? Вот родился фрукт по фамилии Симагин, и у него на роду было написано, что он должен оказаться на Ветрянке и сделать выбор. И существует специальный подген, отвечающий за этот выбор. Конечно, я прекрасно понимаю, что футурогенетика – это всего лишь лженаука, вошедшая в моду в начале двадцать второго века. Но иногда так хочется все свалить на природу; хочется верить, что люди не виноваты в том, что они такие свиньи.

– Скажи мне, почему вы сделали это?

Председатель совета миров Симагин долго молчит, потом задумчиво смотрит на меня.

– Сделали что?

– Знаешь, вот только красивые слова оставь для общественности, – взрываюсь я. – Мы оба были на Ветрянке. И ты прекрасно знаешь, что не первая, как считается официально, а именно вторая группа высадки пила из Источника. Мы сделали свой выбор – остались людьми. И в качестве утешительного приза получили Нуль-Т. Вы – пили из Источника – и людьми быть перестали. Что вы получили от этой сделки, трудно сказать. Но в любом случае – немало. Иначе ваша шестерка не стояла бы сейчас на вершине власти.

– Человечество само выбирает себе правителей, – жестко говорит Симагин. – Ты сейчас себе представил горстку инопланетян со склизкими щупальцами, в одночасье захвативших федерацию. Хочу тебя разочаровать, самое совершенное оборудование не нашло никаких аномалий. Мы люди, Максим. Люди.

– Это физически. А морально?

– Раньше с тобой было проще общаться, – вздыхает Симагин.

– Ас тобой всегда было трудно, – парирую я. – Лучше скажи мне, почему в результате случайной выборки первая группа единогласно принимает одно решение, а следующая – прямо противоположное. Тебе не кажется, что здесь пахнет мистикой?

– Первооткрыватели всегда получают славу, а сливки снимают идущие следом. Таковы законы общества.

Сириус уже поднялся над горизонтом. Прозрачный купол стал слегка матовым, защищая клиентов старбара от жестких излучений. Встаю из-за стола и перешагиваю через пространство. Хочу увидеть Ингу. Симагин меня всерьез напугал своими разговорами о методах непрямого воздействия. Где ты, моя дочурка?

Инга сидит в саду и обдирает кусты сирени. Ветки тугие, не хотят гнуться, Инга, прикусив губу, пытается сделать из них грубое подобие венка.