Полдень, XXI век, 2009 № 04 - [3]

Когда минут через пять приехал на штабном уазике зампотылу майор Ошитко, Марсианин занимался делом. Потрошил пачки с пайковым сахаром и ссыпал искрящиеся кубики в большой эмалированный таз. На майора Смольский даже не взглянул. «Это, Дима, — зампотылу непривычно замялся, — быка, значит, надо того. Акулов сказал, чтобы ты сам. Как хочешь. Приказ, значит. Ты когда его того, значит, сообщи. Я людей пришлю. Шкуру там, на склад его потом. Ну, как положено, на вес и по описи. Час тебе времени, — сказал. — А то ведь, ты Акулу знаешь, — посадит…» Ошитко посмотрел на молча вскрывающего последнюю пачку сахара Марсианина, сел в уазик и зло хлопнул дверцей. Уехал.

***

Не знаю, как случилось, но в учебке теоретический раздел по ВВ — взрывчатым веществам — в сознании Марсианина не отложился. Никакой информации. Ноль. А практических занятий у него ни разу не происходило. Взять, к примеру, тротил. Смольский знал, что местные им рыбу на озёрах в карьере глушат. Выменивают на самогон у прапора с химскладов и глушат. Поэтому, когда в уплату за мешок комбикорма кто-то из деревенских предложил ему три тротиловые шашки, Марсианин отказываться не стал. Пригодится.

Просто убить Борю Марсианин не мог. Он вообще ещё никого не убивал в своей жизни. Комара, может, только или муху — случайно. Поэтому решил быка оглушить. Как рыбу. Тротилом. Чтобы не мучился. После скажет зампотылу — пусть кого хочет, присылает, разрезают Борю на части и сдают по весу на склад. Всё.

Смольский достал из тайника тротил и принёс из бытовки таз с сахаром. Сахар подвинул Боре, а сам, вооружившись мотком синей изоленты, стал укреплять на мощной лобовой бронекости быка шашку. Шашка показалась до неприличия маленькой. Вторая, приклеенная рядом с первой, всех сомнений у Димы не развеяла. И тогда, чтобы уже наверняка, пришлёпнул поверху третью — с длинным дополнительным бикфордовым шнуром, прикрученным той же изолентой к легкой деревянной плашке. Борино внимание занимал только сахар. Манипуляции двуногого оставили его равнодушным. Марсианин погладил Борю по уху и зажёг шнур.

***

Я вывернул из-за угла свинарника и увидел Смольского, садящегося на завалинку свинарника напротив вышки. Выражение лица его было… Странным.

— Димон, ты чего?

Смольский коротко взглянул на меня и ответил:

— Мне приказали убить животное. Но я, видишь ли, решил его оглушить.

— Чем — оглушить?! Димка, да ты ё… — тут я заметил привязанного берсерка Борю, заляпанный изолентой лоб быка, прямоугольники шашек, резко бьющий вверх синеватый дымок — и поперхнулся.

— Кретин! — и хотел нырнуть обратно за угол барака, но ноги сами понесли меня к Боре.

Я видел, что успеваю. Надо только вырвать дурацкий клоунский шнур, прикрученный изолентой — я отметил — почему-то к школьной линейке. Прыжок, другой, третий — руку вперёд, пальцы сжать, схватить, дернуть, размахнуться и бросить, бросить как можно дальше…

Ахнуло так, что в трёхэтажной полковой казарме вылетели стёкла, а на складах РАВ сработала сигнализация. Тревожная группа, дежурный по полку, свободная смена караула подбежали к свинарнику, перекрывая все нормативы прибытия к месту происшествия. И остолбенели. Крыша на свинарнике отсутствовала напрочь. И — странно — не было караульной вышки. Нигде. На завалинке, прижимая к обгорелой хэбешке бычью ногу, сидел, покачиваясь, всклокоченный, в пятнах сажи, Марсианин и тихо причитал: «Бедный Боря… Бедный Боря…» Ни одного другого Бориного фрагмента больше не нашли.

Да, вот ещё: если учитывать последующие события, никто не нашёл меня.

Или…

Глава 2-я

— …или я не буду больше редактором. А вы, Олег Викторович, кем тогда будете вы? Вернётесь к себе в кочегарку?! — Тортилла сняла запотевшие очёчки и неожиданно закончила: — А мне, между прочим, ещё внучку растить и воспитывать!

Чёрт, ну почему от неё всегда так пахнет старушками, тоскливо подумал Олег. Сколько ей, сорок восемь? Сорок девять?!

— Я всё понял, Валентина Андреевна. У нас есть редактор, у редактора есть внучка, у внучки есть Жучка. И печатать мой материал мы не будем, потому что всех нас посадят, как репку. Знаете что? Идите к дьяволу! Ну чего вы боитесь, объясните, пожалуйста? Это ведь сказка, просто ска-з-ка! А насчёт кочегарки — я, между прочим, из неё и не уходил. И вы об этом прекрасно осведомлены. Трудясь только на нашей творческой ниве, Валентина Андреевна, с голоду сдохнешь.

Последнюю зарплату в редакции районки выдали пятью килограммами конфет «Грильяж в шоколаде», пятью же литрами оливкового масла в пластиковой канистре и тремя большими махровыми индонезийскими полотенцами. Такой набор — барство. В муниципальном ритуальном агентстве «Земля и Люди», например, получку опять надгробными плитами дали. Сосед Олега по дому Вовчик одну плиту пытался своей тёще толкнуть, поменять на сало и чуть-чуть самогонки со словами: «Мама, нуда вам же нужнее!». Теперь у него суета, куча дальних родственников приехала — тёщу удар хватил. Похороны как раз сегодня.

— …Извините, Валентина Андреевна, вы что-то сказали?

— Олег, о чём вы думаете в самом деле? Я вам повторяю ещё раз: оставьте глупости, и после обеда надо сдать двести строк на третью полосу — что хотите.