Полдень, XXI век, 2009 № 03 - [3]

Впрочем, судя по названию коктейля и его социальной функции, непотопляемый лунму должен был являть собою символ не офтальмологический, а генитальный. Но это уж кому что видится.

Пригубили.

— Ну, и чего ты мне хотел сказать? — спросила она, проворно слизнув кончиком языка капельку коктейля, оставшуюся на сладкой губе.

— А вот чего, — проговорил он, с удовольствием ощущая, как теплый сгусток первого глотка, точно грузный жизнерадостный парашютист, неторопливо плывет от горла вниз. — Выходи за меня.

— Чего?

— Не чего, а замуж.

Она помолчала и после некоторой паузы вновь задумчиво пригубила. Глядела она мимо. Только соблазнительный лунму глядел Юре прямо в глаза. За соседним столиком, вразнобой потряхивая сложными прическами, серьезно и доверительно делились пережитым две совсем молодые девчонки, старшеклассницы, наверное, — с грязными битыми стаканами в тоненьких пальчиках, украшенных фирменными, крапчатыми накладными коготками. Пока любимая молчала, Юра отчетливо расслышал полный удивленной детской обиды голосок одной: «И я ей говорю: мама, ну разве можно бить ребенка железной херней по голове?»

— Опять тебя заколбасило, — нежно сказала любимая.

— Ага, — с готовностью признался он.

Тогда она не оборачиваясь, молча, но очень красноречиво показала большим пальцем себе за спину. Там ничего особенного не было, только темное окно. Но Юра знал, что любимая имеет в виду. За окном, за темной слякотью, наполненной томительным падением вялых, как тонущие клецки, хлопьев октябрьского снега, за нескончаемым шествием тяжелых мокрых черепах, монотонно сверкающих бликами и огнями сигналов, среди ошпаренной пляски реклам торчал на той стороне проспекта популярный билл-борд. Впрочем, он много где торчал. Молодая красотка в обтягивающем черном платье с гипнотической неотрывностью, будто двумя лунму, глядела на зрителя, грациозно держа на весу точеную руку с полураскрытой ладонью, на которой смутно сияла какая-то ценность. Метровые буквы подписи гласили: «Любишь? Докажи!»

— Ну и докажу, — сказал Юра. — Только так, что тебе мало не покажется.

Она улыбнулась.

— Гонишь?

— А вот и нет. Прикинь, у меня такая хрень заваривается… — смущенно начал он. Помедлил немного, а потом, окончательно решившись, без утайки и прикрас рассказал о сегодняшнем предложении.

Любимая посмотрела уважительно, но без большого удивления.

— Да, у тебя срастется, — веско сказала она. — В масть вымутил.

— Но, понимаешь, как-то… нелепо… Боюсь, приклеится потом — не отдерешь. Ты же первая хихикать будешь.

— Да и чего?

— Ну… тут момент такой… чувствительный. Я же тебя… ну…

Она презрительно поджала губы.

— Если бы мне сказали: вот прикинь Офелию, но на шару, или прикинь какашку, но дадим еврики — я бы ни фига не парилась.

— А мне как-то… не по себе.

Она неторопливо всосала изрядный глоток «Ксюхи-демократки», уронила соломинку из губ и разумно сказала:

— Мы живем в обществе потребления. Мы потребляем, нас потребляют… Обмен. Круговорот. Это нормально. Муйня начинается, когда ты лох и тебя потребляют за так, а ты потребляешь втридорога. Это нельзя. Остальное — глюки.

Он постарался мужественно расправить плечи, приосанился, как умел, и положил ногу на ногу.

— Тогда я соглашаюсь, — решительно сказал он. — Только ты помни: ты обещала.

— Ага, — сказала любимая. И напутствовала: — Не облажайся на бабосах.

СЦЕНА 3. ИНТ. ЖИЛИЩЕ ЮРЫ. НОЧЬ

И все же не мог Юра не попытаться выяснить, про что там все-таки дело, в этой книжке. Хоть вкратце представить. Хоть в общих чертах уяснить, к чему быть готовым. Уж по крайней мере из тех соображений, чтоб не лажануться в первый же день. Мало ли какие могут быть сюрпризы.

Теперь — не тогда. Вовсе уже не обязательно, как в древности, записываться в библиотеку, ходить куда-то то под дождем, то под снегом и только в строго определенное время дня, заказы на бумажках заказывать и ждать, выдадут ли, или экземпляр, блин, на руках; потом потеть в читальном зале, отсиживать задницу на жестком стуле — и все для того, чтобы что-то узнать или прочитать. Теперь просто засвечиваешь железяку, входишь в сеть, загугливаешься или, ежели совсем мозг, грузишь нигму — и через пять минут все знаешь. Предположим, услышал ты впервые выражение «атомные цены» — ну предположим только, типа для примера! — и приспичило тебе точно узнать, что такое атом. Вжик — и тебе любезнейшим образом сообщают: «Атом — наименьшая часть химического элемента, являющаяся носителем его свойств. Атом состоит из атомного ядра и окружающего его электронного облака. Ядро атома состоит из положительно заряженных протонов и электрически нейтральных нейтронов, а окружающее его облако состоит из отрицательно заряженных электронов». И все тебе сразу ясно. А ясней всего — то, что на фига тебе протоны, когда просто-напросто цены зашкалило?

Но тут уж пошло на принцип.

Сеть опять не подвела. Скажем, на «Равновесии» можно даже звуковую купить, вот с таким пояснением:

«Братья Аркадий (1925–1991) и Борис (1933) Стругацкие — выдающиеся прозаики XX века, соавторы, создавшие настоящие шедевры в области научной фантастики и принесшие мировую славу нашей литературе».