Поларис - [15]
— Какая ты эгоистка, — укорила ее Зелда. — Ты бы лучше о нем подумала, а не о себе. И запомни: он позабудет то, что сказал. Мужчины всегда забывают. У них дырявая память на свои обиды, вот когда их обижают, они злопамятны. Ты сказала ему что-нибудь ужасное?
— Нет.
— Стало быть, в следующий раз скажешь. Мы с Джимом оскорбляем друг друга по очереди. Напряжение, понимаешь, дает о себе знать. Уходят в море в плохом настроении, возвращаются в плохом, только где-то посередине получаешь передышку. Стоит игра свеч?
Прозвенели лесные колокольчики, и в прихожей появился Тони.
— Привет, — сказал он. — Давно не виделись.
— Привет, — ответили женщины, сразу повеселев.
Была поздняя весна. Холод и слякоть вопреки календарю затянулись до апреля. Несколько бледно-желтых нарциссов распустились в горах, но холодные, колючие ветры тут же выбелили их и разорвали в клочья, и если птицы распевали свои песни, слушать их было некому. Мег жила в фермерском доме и, поверив Зелде на слово, по-прежнему считала себя замужней женщиной. Искушало желание обрушить гнев на Тони, забросать его упреками, утопить в слезах, но дело было слишком серьезным, да и она не в том возрасте, когда устраивают сцены. Ради ребенка следовало сохранять спокойствие. Мег повезло: она легко переносила беременность.
Томпсон стал еще беспокойнее и самовольнее. Охотился на кроликов и возвращался домой перепачканный кровью, будто достиг возмужалости.
Во всем виноваты мужчины, думала Мег, со своими бомбами, ракетами, военными планами, теориями, противоборствующими правительствами; они притворяются, что решение проблемы в том, как бы половчее сбросить друг на друга бомбу; и всюду мужчины, мужчины, злые и сумасшедшие.
Если бы пацифистки не уехали, думала Мег, я пошла бы с ними. Раньше не могла: упивалась медовым месяцем, а теперь скандировала бы со всеми: «Ракеты — долой, ребята — домой!» Да, кричала бы от всей души.
В середине апреля произошла странная история. Утро занялось такое спокойное и ясное, что отпали все сомнения: зиме пришел конец. Мег поняла, что весна, скрытая ветреной зимней завесой, уже давно готовит свои сюрпризы. Деревья, еще вчера голые и черные, налились соком и подернулись зеленоватой дымкой свежей листвы. Там, где вчера была лишь бурая земля, проклюнулись пионы, потянулись к свету анютины глазки и первоцветы. Мег стояла на крылечке, подставив лицо теплым солнечным лучам, и думала о том, что скоро придет лето и все будет хорошо. Томпсон замер на дорожке и, наверное, думал о том же. Мег заметила, что чуть ли не на каждой ветке сидит птичка; скворцы разместились рядком на каменной ограде и повернули головы к теплу, к солнцу. Там, где ограда рухнула, притаился кролик, а позади него стояла овца и спокойно глядела на Мег. Кошка, которую Мег взяла на время у библиотекарши Аманды, чтобы сократить рост мышиного населения, прыгнула с дорожки на подоконник, и две птички испуганно вспорхнули, но тотчас вернулись на свои места. Казалось, все живое в мире наслаждается прекрасным днем, радуется, что тяжелая пора миновала и все теперь будет хорошо; радость была общая, и все понимали друг друга.
Томпсон первым нарушил непривычный покой. С заливистым лаем он бросился за кроликом. Овца рысью припустила прочь, птицы пронзительно закричали, срываясь с насиженных мест, и кошка метнулась вслед за ними в кусты. Закон жизни — убей или убьют тебя — утверждал себя вновь. Будто с общего согласия велась какая-то игра — по крайней мере в царстве животных.
Мег во всем винила Томпсона. Когда он вернулся из погони и запрыгал вокруг нее, пытаясь подольститься к хозяйке, Мег его ударила и с криками гонялась за ним по дому. Потом ей стало стыдно за себя. Томпсон залез под софу и рычал, стоило ей подойти поближе, а когда Мег сунула под софу руку, желая помириться с ним, он ее цапнул.
Чуть позже зазвонил телефон. Местный фермер просил держать собаку под присмотром. Сказал, что он живет разведением овец, и если собака не уймется, ему придется ее пристрелить.
— Это не моя собака, — жалобно сказала Мег. — Ее завел муж, а мужа сейчас нет дома, он служит во флоте. — Мег надеялась смягчить сердце фермера.
— Да я все знаю, — ответил он, — знаю и то, что ты беременна. Сочувствую тебе, девонька. Но что нужно флоту здесь, на нашей земле? У вас свой мир, в нем и живите. Ваша собака — роскошь. А мои овцы меня кормят. Ваша собака — необученная охотничья собака. Ничего хуже не придумаешь. Такой собаке лучше умереть.
После этого разговора Мег держала Томпсона дома или выводила гулять на поводке, и в ее душе Томпсон и Тимми слились воедино — в единое бремя забот.
Под водой в Южно-Китайском море Джим спросил у Тимми:
— Что случилось, старик?
— Ничего не случилось. — Тимми удивился, что Джим заметил неладное; ему самому казалось, что он светел лицом и улыбчив, как погожий денек. Мрачные тучи собирались и кружились по краям его подсознания, но он разгонял их усилием воли. И тогда ему снова улыбалось голубое небо.
— Если ты переживаешь из-за интрижки с Зелдой, не беспокойся, — продолжал Джим. — Я об этом знаю. Случается и такое. Ведь теперь все кончилось. Зелда не хочет, чтобы я служил на флоте. Жена моряка не живет полной жизнью. Она имеет право на большее. Вот Зелда и мстит мне, а потом сама не рада. Я не виню тебя, старик, и ее тоже не виню.
![Сердца и судьбы](/storage/book-covers/73/7397e5596c9b05fd553c65823195e63598617e00.jpg)
Роман современной английской писательницы Фэй Уэлдон «Сердца и судьбы» – это рождественская история со счастливым концом, в которой добро побеждает зло, а любовь – расчет. Но хотя события, описанные в романе, кажутся нереальными (дело не обходится и без мистики), они происходят в реальном мире – мире дельцов, художников, миллионеров.
![Сын президента](/storage/book-covers/86/86ed3528928ad301adbf46f8b4db0a90ec72443b.jpg)
История, рассказанная в романе известной английской писательницы Фэй Уэлдон, необычна: во время телерепортажа о предвыборной кампании героиня случайно узнает в одном из кандидатов на пост президента США отца своего шестилетнего сына: человека, с которым когда-то у нее был роман. Ей хорошо известно, что внебрачный ребенок может погубить блестящую карьеру отца. И действительно, начинается настоящая охота, причем силы заведомо неравные: с одной стороны — отлаженная политическая машина, с другой — беззащитная женщина с ребенком.
![Жизненная сила](/storage/book-covers/f7/f7607dcad126af0a2c7a91579bb33b751c81a2ae.jpg)
Перед вами — история весьма своеобразного мужчины. Он привлекателен? Нет, он ЧЕРТОВСКИ ПРИВЛЕКАТЕЛЕН! Он — современный Казакова? Нет, скорее — современный Дон Жуан! В ЧЕМ РАЗНИЦА? Ах, вы не в курсе? Тогда вы в ОПАСНОСТИ! Потому что именно женщина, не знающая разницы между любовником и охотником, — первая жертва ОХОТНИКА!Итак, вы понадеялись на «неземное блаженство», а получили БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ? Не вешайте нос! Помните — на всякого Дон Жуана найдется и своя донна Анна!
![Сестрички](/storage/book-covers/0d/0d33114a70f066c2969a2adcb078736225ab2990.jpg)
Необыкновенные истории рассказываются в романе «Сестрички» замечательной английской писательницы Фэй Уэлдон. Романтическая любовь, загадочное убийство, коварные интриги, предательство — все это читатель встретит на страницах этой книги.
![Подруги](/storage/book-covers/27/27ac55799a43a06ba20fd4d6a4eacc75b400cc04.jpg)
В романе и в рассказах, взятых из сборника «Наблюдая себя, наблюдаю тебя», показана драматическая судьба современной женщины, история ее «утраченных иллюзий». Героини Ф. Уэлдон в молодости мечтали о любви, тепле, семейном счастье, интересной, нужной людям работе. Однако их мечты, столкнувшись с действительностью западного общества, грубо разбиваются. Повзрослевшие, они страдают от отчуждения, одиночества, становятся рабами морали «общества потребления».
![Род-Айленд блюз](/storage/book-covers/d5/d50afacb06bb82b7ab899fcbd4e606619a4958b2.jpg)
Фэй Уэлдон иногда называют современной Джейн Остин. Продолжая классическую традицию женского романа, Уэлдон вошла в литературу в середине 60-х и с тех пор, помимо пьес и сценариев, выпустила около тридцати книг (“Жизнь и любовь дьяволицы”, “Ожерелье от Bulgary”, “Жизненная сила” и др.), многие из которых экранизированы.“Род-Айленд блюз” — выстроенная в блюзовой манере история двух представительниц одной семьи, каждая из которых хранит в памяти собственную трагедию. Взбалмошная красавица Фелисити, даже перевалив за восемьдесят, не утратила ни легкомыслия, ни очарования.
![Сорок лет Чанчжоэ](/storage/book-covers/ec/ec82f7d3f981c8b9bfa129f7af53c160869f0eb7.jpg)
B маленьком старинном русском городке Чанчжоэ случилось событие сверхъестественное – безмолвное нашествие миллионов кур. И были жертвы... Всю неделю после нашествия город будоражило и трясло, как в лихорадке... Диковинные и нелепые события, происходящие в русской провинции, беспомощные поступки героев, наделенных куриной слепотой к себе и ближнему, их стремление выкарабкаться из душных мирков – все символично.
![Странствие слона](/storage/book-covers/b9/b9ce32180bffd32efb659b26b11bb08ae2dc2eaf.jpg)
«Странствие слона» — предпоследняя книга Жозе Сарамаго, великого португальского писателя и лауреата Нобелевской премии по литературе, ушедшего из жизни в 2010 году. В этом романе король Португалии Жуан III Благочестивый преподносит эрцгерцогу Максимилиану, будущему императору Священной Римской империи, необычный свадебный подарок — слона по кличке Соломон. И вот со своим погоншиком Субхро слон отправляется в странствие по всей раздираемой религиозными войнами Европе, претерпевая в дороге массу приключений.
![Canto](/storage/book-covers/03/038dc7b28728db6b648d715070a5328472016d47.jpg)
«Canto» (1963) — «культовый антироман» Пауля Низона (р. 1929), автора, которого критики называют величайшим из всех, ныне пишущих на немецком языке. Это лирический роман-монолог, в котором образы, навеянные впечатлениями от Италии, «рифмуются», причудливо переплетаются, создавая сложный словесно-музыкальный рисунок, многоголосый мир, полный противоречий и гармонии.
![Выжить с волками](/storage/book-covers/87/870d674e26f9806fbc89fcabf99c16c9a1cbdf49.jpg)
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
![За что мы любим женщин (сборник)](/storage/book-covers/96/96f39899a953c6a55f896a672cc3aa03629027f3.jpg)
Мирча Кэртэреску (р. 1956 г.) — настоящая звезда современной европейской литературы. Многотомная сага «Ослепительный» (Orbitor, 1996–2007) принесла ему репутацию «румынского Маркеса», а его стиль многие критики стали называть «балканским барокко». Однако по-настоящему широкий читательский успех пришел к Кэртэреску вместе с выходом сборника его любовной прозы «За что мы любим женщин» — только в Румынии книга разошлась рекордным для страны тиражом в 150 000 экземпляров. Необыкновенное сочетание утонченного эротизма, по-набоковски изысканного чувства формы и яркого национального колорита сделали Кэртэреску самым читаемым румынским писателем последнего десятилетия.
![Статьи из журнала «Медведь»](/storage/book-covers/75/750ae2057975885d9c4da1eaddbf1ce4c365c7a5.jpg)
Публицистические, критические статьи, интервью и лирический рассказ опубликованы в мужском журнале для чтения «Медведь» в 2009–2010 гг.