Покойный просил цветов не приносить - [5]

Трава на трассе коротко подстрижена и влажна от росы. А в богстадской бухте под сенью окаймляющих ее с севера скал темнеет вода.

Прихватив сумку с четырьмя клюшками — деревянной, двумя стальными и паттером, я двинулся в путь. Я взял с собой всего два мяча. Играть я решил одним и самому искать его, даже если заброшу его невесть куда. Вторым я запасся просто для страховки.

Я бродил в полном одиночестве. Вокруг не было ни души, а на стоянке ни одной машины, кроме моей собственной. Я знал, что впереди у меня почти полтора часа — другие ранние пташки появятся не раньше восьми. Они мне не помешают, потому что к тому времени я уже доберусь до пятнадцатой лунки.

На первой стартовой площадке я воткнул подставочку в землю, положил на нее мяч, вынул из сумки деревянную клюшку. И изо всех сил ударил по мячу. По обыкновению я прижал правый локоть слишком рано. Однако на сей раз мне повезло больше обычного, потому что мяч полетел почти в нужном направлении и довольно далеко. Я засунул деревянную клюшку обратно в сумку, извлек стальную, взвалил сумку на плечо и зашагал вниз по склону к первой лунке.

Ничто не омрачало моего настроения.

На первой лунке я сделал всего на один удар больше. Ободренный таким небывалым успехом, а может, просто случайным везением, и довольный собой, я зашагал дальше. Со второй лункой мне тоже повезло, и я продолжал свой путь к третьей лунке на лесистом участке у Фоссума. Но у четвертой лунки мяч по обыкновению угодил в «долину смерти«. Пришлось немало потрудиться, прежде чем мне удалось его оттуда выбить.

Свен недавно был на похоронах. Как видно, о похоронах и о Свене я вспомнил из-за «долины смерти».

Я двинулся к пятой лунке, на мысу, потом поднялся по склону к шестой и наконец подошел к седьмой — теперь мне надо было перебросить мяч через маленькую бухточку к восьмой лунке.

И тут я снова увидел его.

Билетик лежал на подстриженной бархатистой траве на том же месте, что накануне вечером. Но на этот раз я наклонился и поднял его. Он был влажным от утренней росы, я расправил его и сунул в карман куртки.

А потом пошел дальше по длинной трассе, одну за другой оставляя лунки за собой. Но мое радостное настроение испарилось. Меня занимал желтый трамвайный билетик, лежавший в кармане у самого сердца.

Я посмотрел на часы. Было около восьми, я уже управился с семнадцатой лункой. И теперь с опаской готовился к восемнадцатой.

Если между седьмой и восьмой лунками мяч неизбежно попадает в воду, то, когда метишь в восемнадцатую, он с той же неизбежностью попадает в заброшенный песчаный карьер, который тянется вдоль линии удара. Расстояние между семнадцатой и восемнадцатой лунками — метров пятьсот, его полагается преодолеть за пять ударов. Но если мяч угодит в песчаный карьер, ты можешь вообще оказаться за пределами трассы.

С первыми двумя ударами я справился отлично. Но на полпути между двумя лунками, на травянистом спуске к карьеру, при третьем ударе мяч отклонился от курса. Конечно, я бы мог оставить его на дне карьера. Но я тщеславен, и мне бы не хотелось, чтобы другие игроки, которые временами тоже забрасывают мяч в карьер, спустившись туда, обнаружили бы там дюжину мячей с меткой «М. Б.».

Положив сумку на землю, я взял в руки клюшку и стал спускаться вниз в песчаный карьер.

Мяч упал довольно удачно — я увидел его сразу. Он скатился всего метра на два вниз по склону. «Удобная позиция, чтобы поупражняться в ударе из бункера», — подумал я.

Я взмахнул клюшкой и, пытаясь не забыть о правом локте, ударил по мячу.

Ш-ш-ш — прошелестело в песке. Промазал. Я ударил вторично.

Ш-ш-ш, вжик! — послышалось на сей раз, и мяч вылетел из карьера.

Но звук, который я услышал, был вызван не ударом клюшки о мяч. Он был резче и жестче. Я разрыл клюшкой песок.

Стальная клюшка ударилась о перстень с печаткой, который носил Свен, — перстень, который для меня всегда был как бельмо в глазу.

Но тут был не только перстень.

Перстень сидел на пальце Свена, на руке Свена, торчавшей из песка возле восемнадцатой лунки на богстадской трассе для игры в гольф.

2

Я оцепенел, не в силах поверить в реальность происходящего.

От росистой, влажной травы над карьером поднимался туман. Солнце уже припекало, на огромном небесном куполе синева стала понемногу вытеснять опаловые тона. Пролетела стайка дроздов. «Небось склевали за лето всю вишню», — почему-то подумал я.

Я не понимал, что мне следует делать. В первые минуты мое потрясенное сознание заволокло какой-то дымкой, ощущения притупились, мне казалось, что я сплю.

Но потом странный сумрак рассеялся, и я понял, что это не сон.

На мгновение мелькнула сумасшедшая мысль о пятнадцати мальчишках из 5-го «английского». О пятнадцати мальчишках, которые совершенно справедливо считали, что к девочкам я питаю большую слабость, чем к ним.

Пятнадцать славных, озорных, дерзких и застенчивых мальчишек, которые имели самое сумбурное представление о том, какого типа мужчинами им хочется стать, и поэтому подражали всем типам зараз. Может ли быть, что это сделали они? Что это просто какой-то фантастический розыгрыш? Нет, даже мальчишки из 5-го «английского» знают, где проходит черта. А это далеко за чертой…