Покоренный Кавказ (сборник) - [82]

Когда в Сигнах пришли вести о тифлисском погроме, все там, даже и сам престолонаследник, царевич Георгий, пришли в панический ужас. Городские жители стали оставлять город и искать спасения в бегстве. Должен был бежать и Георгий, будущий последний царь Грузии.

Все его имущество было уже навьючено на лошадей, когда в городе узнали о желании царевича оставить Сигнах. Собравшись огромною толпою вокруг дома, грузины кричали Георгию, что они его не выпустят, и лишь с помощью подкупа и отказа от своего имущества Георгию удалось бежать в одном кафтане к отцу в Телав.

А разгром несчастного Тифлиса все еще продолжался.

Дотла было выжжено Авлабарское предместье, и в нем уцелел только один дом князя Бебутова, в котором ежедневно останавливался Ага-Магомет.

Шесть дней продолжались грабежи и неистовства в грузинской столице.

Но наряду с персами неистовствовали и имеретины. Мало того что они трусливо бежали с поля битвы от неприятеля, они также грабили и разоряли Карталинию и уводили в плен тысячи беззащитных семейств.

Из одной только столицы Грузии были выведены в плен более 3 тысяч человек. Из других мест персами были уведены до 10 тысяч грузин да столько же союзников – имеретин и других соседей, и, наконец, более 10 тысяч разбежались в Ахалцих и Карс, отыскивая там себе безопасное убежище.

Страна была окончательно опустошена.

Народ, за неимением хлеба, питался лесными орехами и травою, когда пришло известие, что Ага-Магомет оставляет Грузию и отходит со своими полчищами к Ганже. Только тогда укрывавшиеся в лесных трущобах за Душетом и Анануром беглецы из Тифлиса и его окрестностей стали выходить в селения. В Анануре, где укрылся и царь Ираклий, собралось огромное кочующее население. Пришельцы проводили день и ночь под открытым небом, без одежды, без насущного пропитания. Со всех сторон вопли и стоны отчаянно оглашали улицы Ананура.

Спасенный внуком Ираклий тоже весь предался отчаянию.

В полуразрушенном старинном грузинском монастыре Ананура, в одной ветхой келье, бывшей в углу монастырской ограды, можно было видеть в дни всенародного горя закрытого простым овчинным тулупом старика, сидевшего лицом к стене… Этот старик еще недавно был грозою всего Закавказья, имя его было царь Грузии Ираклий.

Подобное положение продолжалось в Ананурском монастыре до тех пор, пока царица Дарья чуть ли не силою увезла своего расхворавшегося супруга в Телав, древнюю столицу Кахетии, любимейшее местопребывание Ираклия.

Да и пора уже было оставить отчаяние и сетование на судьбу; приходилось действовать, тем более что Ага-Магомет хотя и отошел от Тифлиса, но продолжал грозить новым нашествием.

Опять несчастный царь обратился с мольбою о помощи к графу Гудовичу, указывая ему, что если эта помощь не будет дана в возможно скором времени, он должен будет признать себя вассалом Ага-Магомета.

Гудович не решался без разрешения императрицы оказать существенную помощь Ираклию, но в то же время он ясно сознавал, что положение Грузии критическое, и приказал части своих войск перейти к Моздоку, другой переправиться за Терек и принять меры для исправления дорог.

Это было далеко не то, что нужно было Ираклию. Ему необходимо было не только устрашить шаха Ага-Магомета возможностью войны с Россией, но и показать своему народу, что русские не оставляют его своею помощью и даже склонны отомстить Ага-Магомету за его нашествие на дружественную им страну.

Но граф Гудович все медлил и медлил.

Тогда Ираклий решился на последнее средство. Он написал письмо своему сыну, царевичу Мириану, находившемуся в Петербурге на русской военной службе.

«Мириан! – писал Ираклий сыну. – Вот время принять тебе возможный труд за отечество, за церковь и христианский народ. Ничего уже у нас не осталось, всего лишились. Ты сам знаешь, что ежели бы мы присягою к высочайшему двору привязаны не были, а с Ага-Магомет-ханом согласны были, то сего бы приключения с нами не сбылось. Для Бога, приложи возможное старание, чтобы ускорить исходатайствование войск, пока Ага-Магомет-хан не усилился, не успел овладеть всем и отогнать находящийся при нас кочующий народ до прибытия помощи. Войско получит Богом данную знаменитую победу, страны же сии навеки славою своею освободит».

Персидский поход

Мольбы грузинского царя о помощи и ужасы персидского нашествия обратили на себя внимание русского правительства. Престарелая монархиня решила, воспользовавшись обстоятельствами, привести в исполнение один из проектов Потемкина об образовании «греческого королевства», которое императрица Екатерина предполагала создать для своего второго внука, великого князя Константина Павловича. Да и самое нашествие иранцев было оскорблением достоинства великой державы, прямым вызовом ее на борьбу, и под влиянием таких соображений решено было начать войну с Персией.

План войны был таков. Персов не считали особенно могучими противниками, и предполагалось, покончив с Персией, захватить Анатолию и придвинуться к Константинополю со стороны Малой Азии. В это время Суворов должен был перейти с армией Балканы, взять Адрианополь и появиться перед столицею Турции на европейском берегу Босфора, а русский Черноморский флот, при котором императрица Екатерина предполагала находиться сама вместе с Платоном Зубовым, должен был осадить Константинополь с моря.