Покоренный Кавказ (сборник) - [62]

Однако, несмотря на такие успехи своего царствования, Ираклий видел, что Грузия не может существовать самостоятельно и единственным мощным государственным организмом, к которому она должна тяготеть, является не Персия, не Турция, а великая Россия. По его настоянию 24 июня 1783 года в Горийской крепости состоялся дружественный договор, по которому императрица Екатерина II, склоняясь на просьбы Ираклия принять Грузию в вассальное подданство, за себя и за преемников своих обещала «светлейшего царя Ираклия Теймуразовича и его дома наследников и потомков сохранить беспеременно на царстве». Со стороны русского правительства было дано обещание прислать войска; для удобства сношений в Петербурге и в Тифлисе были назначены министры-резиденты. Впрочем, внешние знаки внимания были оказываемы Ираклию беспрерывно.

По заключении дружественного договора из Петербурга от императрицы Екатерины были присланы в Тифлис Ираклию знаки назначения и признания царем Грузии и вассалом России (инвеститура). Ираклий, принимая эти знаки в самой торжественной обстановке, клялся на верность и усердие Российской империи и открыто признал верховную власть над собой и Грузией русских императоров. Собственно говоря, с этого времени началось уже воссоединение одряхлевшей Грузии с могучей Россией.

Судьба, вообще милостивая к Ираклию-царю, была совсем не милостива к Ираклию-человеку. Ираклий Теймуразович был очень несчастлив в своей частной жизни, и причиною этого была его многосемейность. Ираклий был женат трижды (царицы: Мария, Анна, Дарья) и умер, оставив после себя семейство в двадцать четыре души. Последняя его супруга, Дарья Георгиевна, от которой у Ираклия было шестеро сыновей, отличалась необыкновенным честолюбием. Она никак не могла помириться с тем, что после Ираклия престол переходил к Георгию, сыну ее предшественницы Анны, а не ее старшему сыну Юлону. Из-за этого в своей семье царь никогда не имел покоя и умер глубоко несчастным, пережив перед смертью такой ужас, каким было для Грузии нашествие персидского шаха Ага-Магомет-хана.

Первые шаги в Закавказье

В год восшествия на престол императрицы Екатерины II комендантом Кизлярской крепости, а вместе с тем и командующим Терской линией был генерал-майор Потапов. Во время его командования кабардинский князь Коргоко-Кончокин с дозволения русского правительства переселился с частью своих подданных из Малой Кабарды на Терек и в урочище Моздок построил крепостцу. Кончокин объявил, что отсюда он будет сдерживать осетин, чеченцев и других горцев. Он перешел в православие с именем Андрея Ивановича. Императрица утвердила за ним княжеское достоинство с фамилией Черкасского-Кончокина, осыпала его многими милостями и, вместе с тем сообразив, что возникшая в Моздокском урочище крепостца может явиться важным стратегическим пунктом, повелела полковнику Гану обратить первоначальный форпост в солидное укрепление. Постройка крепости переполошила кабардинцев. Они усмотрели в этом нарушение своих территориальных прав, протестовали, как только могли, но в 1765 году Моздокская крепость уже выросла на кабардинской земле.

«То, что было сделано императрицею Екатериною в Моздоке, – говорит В. А. Потто в своей „Истории Кавказской войны“, – было только началом великой программы, на выполнение которой понадобились целое столетие и миллионы материальных жертв и нравственных усилий. Первоначальная идея, так счастливо и вовремя подсказанная Кончокиным, с течением времени развилась до колоссальных размеров, и при основании Моздока едва ли кто подозревал, что мы кладем краеугольный камень завоевания Кавказа…»

Другими словами, сооружением Моздокской крепости на земле, которую кабардинцы считали своею, как бы вновь началось поступательное движение Руси на Кавказе.

Кабардинцы, протестуя против захвата, отправили своих депутатов с представлениями в Петербург, когда же депутаты возвратились ни с чем, кабардинцы решились уже на активный протест. Соединившись с закубанскими черкесами, они двинулись на Кизляр и полтора месяца держали его в осаде. Пробовали они кидаться на штурм, но были отбиты с жесточайшим уроном. Видя бесполезность своих усилий, осаждавшие бросили крепость и прорвались в кочевья астраханских татар. Степь обезлюдела после этого набега, но он был не последним. Вплоть до 1780 года не прекращали кабардинцы и закубанцы своих набегов, но с каждым из них встречали все более и более энергичный отпор.

Русская сила в Предкавказье росла не по дням, а по часам. При основании Моздока в нем сперва были поселены принявшие крещение горцы. Вскоре к ним были присоединены пятьдесят семейств донских казаков, а в 1769 году между Моздоком и гребенскими городками были поселены волжские казаки, образовавшие Моздокский полк. Эти новые поселенцы основали пять станиц: Калиновскую, Мекени, Науру, Ижорскую и Калюгай. Таким образом, являлся будущий левый фланг Кавказской линии.

Императрица Екатерина вряд ли серьезно думала о покорении Кавказа. Цель, которую преследовала она, была совсем другая. России угрожали серьезные и продолжительные войны с Турцией, и появление русских военных сил в Предкавказье должно было отвлечь малоазиатские турецкие армии и крымцев от участия в действиях на Европейском театре войны.