Покоренный Кавказ (сборник) - [195]
Заканчивая описание Военно-Грузинской дороги до перевала, коснемся и тех племен, которые населяют эти места, а именно: ингушей и осетин.
Ингуши принадлежат к народностям чеченского племени и получили свое название от аула Ангушт, или Ингушт, в Тарской долине; сами ингуши себя называют ламур и разделяются на отдельные народности, если так можно выразиться, причем имена получились или от аулов, или рек, или гор, где те или другие проживали. Так, известны джераховцы, кистины (кисты), галгаевцы, назрановцы и галашевцы. Каждая из вышепоименованных групп ведет свое происхождение от общего родоначальника, за исключением назрановцев и галашевцев, которые переселились сюда из гор.
В 1817 году Ермолов, желая охранить Владикавказ от нападения чеченцев, решил переселить ингушей, в то время уже дружественных России, в редут Назрань на реке Сунже, почему они и называются назрановцами. В 1830 году большая часть ингушей была выселена из гор в окрестности Назрани. Ингуши живут по нескольку семей в одном жилище, причем каждая отделяется от остальных толстыми каменными стенами. Главные занятия ингушей скотоводство и земледелие; землю ингуши обрабатывают особым туземным плугом, который требует пять-шесть пар волов, что вызвало обычай не делить землю на паи, а обрабатывать общими силами ее владельцев. Большая часть ингушей исповедует магометанскую веру суннитского толка, шафиэ, перешедшую к ним из Дагестана в половине XVIII столетия. В древности же ингуши были христиане, о чем можно заключить из остатков часовен и церквей, в которых они совершают свои жертвоприношения, справляют разные празднества, представляющие собой смесь христианских преданий с язычеством.
Осетины до покорения кабардинцев жили в горах и влачили жизнь крайне плачевную, что отражалось на их численности. Когда же после оттеснения кабардинцев от гор и осетинам дозволено было селиться по обоим берегам среднего течения Терека, то благоприятные экономические условия быстро сказались на таком жизнеспособном племени, каким оказались оссы. На плоскогорьях они живут в мазанках, в горах же, где нет леса или он малодоступен, складывают сакли из камней без цемента. Жилища обыкновенно состоят из двух частей – большой общей комнаты и столовой, которая в то же самое время и кухня. Посреди кухни помещается очаг, над которым на железной цепи висит медный или чугунный котел. Главные этические начала, руководящие жизнью осетин, – уважение к старшим по возрасту, кровомщение и гостеприимство. В семье отец – глава дома, это – живой закон. Он входит в саклю – и все встают, все умолкает и ждет, что скажет и велит сделать хозяин. Отец семейства обедает отдельно от семьи. Отец не только хозяин семьи, он – ее царь; женщина – признательная раба мужчины.
На обязанности осетинки лежит все: она ведет хозяйство, она сама прядет шерсть своих овец, а из нее приготовляет прекрасные ткани для черкески, шьет мужу сапоги из кожи, папаху из домашней овчины, позументы для отделки платьев.
Брак у осетин до последнего времени был основан исключительно на калыме, то есть на уплате известной суммы денег, которая идет на приданое. Свадьба обставлена многими обрядами, сохранившими много интересных следов старины. Из похоронных обрядов следует упомянуть о так называемом посвящении коня покойному, совершаемом на могиле, и поминки. Цель первого обряда, чтобы покойник имел коня в загробном мире и мог благополучно добраться до назначенного ему места.
Положив покойника в могилу, приводят к могиле коня, туда же приносят шкуру барана, зарезанного в день погребения, и ушат браги. На шее у коня два аршина белого коленкора, под седлом, вместо подседельника, новый неношеный сафьян; седло не имеет подушки. Человек, ведущий коня, держит новую плеть в руках. Для коня берут с собой пригоршню проса, то есть провизию на дорогу в царство мертвых. Когда покойника зароют, коня подводят к изголовью могилы, и кто-нибудь более почтенный, становясь перед конем, начинает свою речь. После речи коня обводят три раза вокруг могилы и дают ему попробовать браги. Потом дают коню просо и отрезают ему кончик уха.
От станции Гудауты, как мы сказали, начинается спуск, и, спустившись в Млеты, вы очутитесь в другом климате. Дорога на этом спуске местами настолько узка, что можно с трудом разъехаться; сам же спуск, ведущий в цветущую долину Грузии, называется Земомлецким. На последнем зигзаге в скале вделана мраморная доска со следующею надписью золотыми буквами: «Шоссе сооружено при наместнике князе Барятинском в 1857–1861 гг. подполковником Статковским и по его же проекту в управление VIII округом путей сообщения ген. – майора Альбранта». Езда по спуску очень скорая, и только замечательная крепость ног и изумительная поворотливость здешних почтовых лошадей могут выдержать эту безостановочную скачку. Отсюда с птичьего полета открываются очаровательные виды на всю долину реки Арагвы, густо засеянную, покрытую полями, жилищами, стадами овец, а сама Арагва, как серебряная нить, уходит далеко-далеко, утопая во мгле.
Взору кругом открывается чудная панорама. Позади вас какое-то хаотическое нагромождение скал, сцепление оврагов и ущелий и ряд столпившихся гор, которые нередко поднимаются за линию вечного снега.
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.