Покоренный Кавказ (сборник) - [119]

В первый день осады Корягин не унывал. Он был уверен, что Ибрагим, хан Карабаха, окажет ему помощь, но вышло то, что не раз уже случалось с закавказскими владельцами. Карабахский хан, увидев, что персы сильнее, передался на их сторону, и карабахская конница, недавно еще громившая войска Аббас-мирзы, стала теперь на его сторону, против русских. Видя, что на занятой позиции не удержаться, Корягин ухитрился увести свой отряд так, что беспечные персы даже не заметили его исчезновения. Когда же они хватились русских, Корягин был уже у персидской крепостцы Шах-Булах, заграждавшей дорогу из Елисаветполя в Шушу. Крепостца была взята штурмом, и только что русские успели разместиться, как вновь были окружены персами.

Положение отряда не изменилось к лучшему. У егерей не было провианта, персы отвели воду. Корягин нашел возможным уведомить о своей беде Цицианова.

«Если не поспешите на помощь, – писал он главнокомандующему, – то отряд погибнет не от сдачи, к которой не приступлю, а от голода…»

У Цицианова не было войск, чтобы идти на выручку, и он ответил Корягину, что «в отчаянии неслыханном просит его подкрепить духом солдат, а он же, в свою очередь, просит Господа Бога подкрепить его самого…»

Тогда Корягин со своим отрядом совершил прямо легендарный подвиг. Он вторично ухитрился совсем незамеченным уйти от персов. Трудно себе представить, как могло это удасться! Персы заметили, что русские оставили Шах-Булах, только тогда, когда те были уже на порядочном от них расстоянии. Корягин направлялся к крепостце Мухрат, бывшей уже сравнительно недалеко от Елисаветполя.

Враги преследовали русских по пятам.

На этом переходе случился трогательный эпизод, показавший, на что способен русский воин.

Уходившим пришлось идти по горам, и вдруг путь преградила промоина, через которую невозможно было перевезти две бывшие при отряде пушки. Бросить их было тоже нельзя. И вот батальонный запевала Сидоров предложил перекатить пушки на ружьях. Несколько ружей воткнуты были штыками в землю, образовав из себя как бы сваи, на них положили настилку тоже из ружей. Несколько солдат подперли их плечами, и пушка была перекачена. Одна прошла благополучно, другая, сорвавшись, убила колесом двух из героев. Жертвой ее стал и тот солдат, который первым предложил устроить «живой мост».

Мужество этих самоотверженных людей поразило даже их товарищей, которым не в диковинку были героические подвиги. Несмотря на то что персидские войска преследовали корягинский отряд по пятам, удальцы не оставили без погребения своих товарищей, погибших при устройстве «живого моста». Солдаты вырыли глубокую могилу, офицеры сами опустили тела в нее, Корягин с увлажненными слезой глазами сам благословил их.

– Прощайте, воины русские! – говорил он после прочтения молитвы, и голос героя заметно дрожал от волнения. – Прощайте, православные, слуги царевы верные… Вечная память вам!..

– Молите, братцы, Бога за нас! – крестились солдаты, разбирая ружья, послужившие мостовинами для небывалого еще сооружения…

А тучи персов наседали-таки. В тылу уходившего отряда происходили жаркие схватки. Преследование со стороны персов было так упорно, что им удавалось не раз захватывать русские орудия, но солдаты яростно кидались на выручку своих «барынь» (так они величали пушки) и отбивали их у персов обратно.

Только ночью корягинскому отряду удалось войти в крепостцу Мухрат. Здесь русские были в сравнительной безопасности. Местность была так гориста, что Аббас-мирза не мог свободно действовать своими массами и ограничился только тем, что окружил русских. Но и это продолжалось недолго. На выручку Корягину пошел со всеми, какие только успел собрать, войсками Цицианов. При одном известии, что идет сам «грозный князь», Баба-хан, явившийся уже в предвкушении победы в русские пределы, спешно ушел за Аракс. Аббас-мирза попробовал было удержать цициановский отряд, но его двухтысячная конная орда была разбита сотнею донских и гребенских казаков, и после этого Аббас поспешил повести персов вслед за своим отцом в пределы Персии.

Главнокомандующий встретил Корягина с его героями на пути в селение Маздыгерт. Встреча была торжественная. Встречавшие войска были одеты в парадную форму и стояли развернутым строем. Сам Цицианов командовал парадом. «Ура!» в честь героев не смолкало. Подвиг корягинского отряда казался чудом даже на Кавказе. Оказывалось, что Корягин и его герои сражались каждый против двухсот противников, и из этого сражения, которое, можно сказать, продолжалось три недели без перерыва, эти чудо-богатыри вышли несомненными победителями.

Подвиг Корягина и его отряда спас Закавказье от персидского нашествия, положительно спас! Корягин отвлек на себя все направленные Аббас-мирзой в Закавказье войска, продержал их в сравнительном бездействии три недели и этим дал Цицианову возможность собрать войска, которых у него не было под руками после возвращения из неудачного эриванского похода.

Но судьба еще хотела увенчать славою этого героя. В вечер после торжественной встречи Корягин отвел остатки своего отряда в Елисаветполь. Сам он нуждался в отдыхе не менее своих героев. Еще в начале своего изумительного отступления, в первой же битве на Аскорани, он был ранен, и вот, когда герой только что успел принять врачебную помощь, получено было известие, что оставшийся в Елисаветпольском округе сардар Пир-Кули-хан успел зайти в тыл Елисаветполю и прервал пути сообщения между ним и Тифлисом. Корягин, забывая о своих страданиях, собрал отряд в 500 человек и спешно кинулся к Шамхору, где, согласно полученным сведениям, стал лагерем со своей армией Аббас-мирза. Случилось так, что Пир-Кули-хан напал с большими силами на военный транспорт, шедший из Тифлиса в бывшую Ганжу. Этот транспорт вел поручик Донцов. Персы окружили его отряд и потребовали сдачи. Донцов отвечал, что «русские умирают, но не сдаются», и начал бой, не обращая внимания на то, что на каждого человека в его отряде, считая и грузинских погонщиков волов, приходилось по сотне врагов. Отряд ждала неизбежная гибель. Донцов был смертельно ранен, но, умирая, продолжал командовать боем. С его кончиною русский отряд остался без начальника, но солдаты продолжали драться, как львы. Больше половины их уже легло на месте, и в это-то время подоспел Корягин. Русские штыками разогнали персов и следом за ними ворвались в лагерь Аббас-мирзы, где никто не ждал этого нападения. Первыми были отбиты у персиян пушки. Русские сейчас же обернули их жерлами против недавних хозяев и начали поражать персов их же собственной картечью. Это произвело страшный переполох. Когда же атакованные узнали, что против них вышел их «гроза» – Корягин, в лагере начался панический ужас, завершившийся беспорядочным бегством всей армии наследного принца. Весь персидский лагерь, весь обоз, все орудия, знамена и бесчисленное множество пленных стали добычей победителей. Среди пленников русским попался один из младших грузинских царевичей – Теймураз Ираклиевич. Аббас-мирза после этого поражения поспешил уйти обратно в Персию, а кампания этого года закончилась сама собою, хотя война не прекратилась.