Покоренная горцем - [16]

Озираясь вокруг, Колин рассматривал Большой зал, сейчас переполненный. Совсем другую картину он видел в тот раз, когда был здесь с Гейтсом и маленьким Эдмундом. Теперь в зале поставили три дополнительных длинных стола, чтобы вместился почти весь гарнизон Девона. Но капитана Гейтса не было видно. Как и леди Джиллиан. Солнце только что село, а большинство присутствующих были уже пьяны — или близки к этому. Если бы его армия ворвалась через парадные двери прямо сейчас, было бы нетрудно уложить их всех на месте. Черт возьми, похоже, он бы и сам, в одиночку, смог бы прикончить половину из них.

Колин поднес кружку к губам, но не пил. Жалкое состояние гарнизона показывало: капитан Гейтс был полностью уверен, что принц Вильгельм по прибытии не встретит сопротивления. Следовало написать королю, чтобы тот атаковал Дартмут до появления Вильгельма — так, чтобы его солдаты уже ждали здесь принца. Станет легче сражаться с армией Оранского, если люди Девона будут мертвы.

— А как насчет вас, Кэмпбелл? — окликнул его Девон, тиская девицу, сидевшую у него на коленях. — Каково ваше лучшее убийство?

Колин заглянул в свою кружку и хмыкнул. Его лучшее убийство? Ну, уж ему-то точно не пришлось подкрадываться.

— Это было три года назад, — сказал он, обмакнув хлеб в жаркое. — Мы с моим братом преследовали небольшую группу, вознамерившуюся убить того, кого брат поклялся защищать. Я увидел, как он врезался в середину отряда, и это взволновало мне кровь и придало сил моей руке. — Он откусил изрядный кусок черствого хлеба и запил его элем. Черт, ну почему ближайший соратник Вильгельма Оранского не мог проявить великодушие и обзавестись приличным поваром? — Я дождался, когда первый всадник подскачет ко мне, и вонзил меч ему в плечо. Клинок вошел глубоко, до самого позвоночника. Он умер мгновенно.

Кто-то с силой хлопнул его по спине, едва не заставив хлеб проделать обратный путь из желудка.

— Отличный удар, приблудный! А вот я однажды…

Колин узнал Джералда Хэмптона со двора — грубого и недалекого верзилу, лишившегося двух передних зубов. Он продолжал рассказывать Колину свою историю, совершенно не подходящую для ушей дамы, только что вошедшей в зал и направлявшейся к дальнему концу стола вместе с капитаном Гейтсом.

Взгляды всех присутствующих устремились в ее сторону. Уставился на кузину и лорд Девон, однако в его глазах не было и тени восхищения; он еще крепче прижал служанку к груди, угрюмо наблюдая за леди Джиллиан из-под набухших век.

Сегодня к ужину она надела простое синее платье, изготовленное, как показалось Колину с его безошибочным взглядом горца, из шерсти ягненка. Впрочем, он знал бы это наверняка лишь после того, как пощупал бы. Волосы Джиллиан спадали на плечи сияющими локонами, забранными назад с лица венком из мелких белых цветов. Она не взглянула на него — или на кого-либо еще, — ожидая, когда Гейтс выдвинет для нее стул справа от ее кузена. За столом теснилось множество солдат, и она казалась слишком хрупкой и совершенно неуместной среди этих грубых, неотесанных болванов. Колин увидел, как она увернулась от крепкой руки, тянувшейся, к ней слева. Хэмптон же тем временем приукрашивал свой рассказ подробностями, явно не подходящими для женских ушей. А Эдмунда с ней не было…

Дьявольщина! Как быть с ней и с ее ребенком, когда битва начнется? Колин не думал об этом. Не хотел. Но он определенно не сможет остаться в стороне, когда его люди начнут крошить без разбора всех, кто обитает в Дартмуте. Сможет ли он позаботиться о ней и о мальчике во время сражения? Возможно, не сумеет. А удастся ли вывести ее с ребенком из замка, прежде чем прибудут его люди? Проклятие, ну почему его одолевают эти мысли? Не следовало ему проводить целый день с ней и ее сыном. Он научился не слышать велений сердца, научился не позволять чувствам мешать осуществлению решений, которые необходимо выполнять. Он не хотел брать мальчика, когда этим утром Гейтс сунул его ему в руки. Ему не нужно было вмешиваться в дела д'Атра с этой женщиной. И уж конечно, не следовало учить ее ребенка обращаться с мечом. Это входило в обязанности Гейтса, однако капитан, очевидно, пренебрегал ими. Но самое худшее во всем этом то, что он получил огромное удовольствие от проведенного дня.

Хэмптон толкнул его локтем в бок.

— Она хороша, согласен? Но холодна и невозмутима, как разложившийся труп.

«Это ее защита от таких паршивых свиней, как ты», — подумал Колин. Обмакнув еще один кусок хлеба в миску, он молча кивнул. Прожевав, спросил:

— Почему ребенок не ужинает с матерью?

— Этот мальчик — бастард, а граф не любит, когда ему напоминают, что его высокородная кузина — шлюха.

Колин скрыл свой помрачневший взгляд за кружкой и покосился на леди Джиллиан. Он провел с ней весь день, и все это время она была невозмутима и не проявляла ни малейшего интереса к обитателям Дартмута — только к своему сыну. Нет, она не была шлюхой.

— Кто отец ребенка? — спросил он, не удержавшись.

— Черт его знает, — ответил Хэмптон. — Но только не он. — Он указал на д'Атра, сидевшего рядом.

— В этом вы правы. — Лейтенант подмигнул Хэмптону, утер рот рукавом и склонился так низко над столом, чтобы только ближайшие соседи могли его услышать. — Если бы это был я, она родила бы близнецов.