Покорение высоты - [47]
С каждым часом он все тверже убеждался, что башня — это его непосредственное дело, естественный этап продвижения по лестнице возрастающих высот. Чем больше он думал о башне, тем яснее открывалось ему, что поднять ее будет ох как не просто, и нет надежды справиться с ней походя, между делом.
Силуэты башни, которые он мысленно рисовал в своем воображении, рушились один за другим, и лишь первозданный аналог перевернутого цветка не отпускал его и настойчиво просился на бумагу.
Первый вариант телебашни, что Н. Никитину не удалось отстоять
У Николая Васильевича давно уже не было необходимости для ночных бдений, когда он брался за любую конструкторскую работу. Другие цели вели его теперь: где-то в глубинах сознания шевелилась робкая счастливая мысль, что судьба наконец подарила ему главное в его жизни дело.
В тот же вечер он углубился в расчеты и не слышал, как погрузился в сон весь дом, как часы начали отсчитывать ночное время. Башня оживала в своих контурах, будила отправные идеи, которые тут же обрастали вереницами формул и цифр.
Среди ночи выяснилось, что три четверти тяжести башни должны приходиться на основание, и лишь одна четверть веса остается на сужающуюся кверху бетонную иглу. Задача осложнялась еще и тем, что ствол башни не должен раскачиваться под давлением ветра более чем на метр, потому что в противном случае антенна будет рассеивать свои волны и телеэкраны не дадут устойчивого изображения.
Основанию требовалось придать мощь и крепость монолита, а стеблю башни надлежало быть не просто гибким, а внутренне упругим и стойким. С конструктивной точки зрения железобетонному телу башни предстояло дать высокий запас прочности, наделить бетон новыми пределами силы. И тогда родилась ключевая идея всей будущей конструкции, счастливая идея, которая дала башне право на жизнь. Суть ее состояла в том, чтобы натянуть внутри ствола башни стальные канаты и стянуть ими шлем основания и вырастающий из него стебель. Таким был путь к новым пределам прочности.
Когда канаты начнут работать, то в самом центре бетонного ствола башни образуется незримая мощная ось, которая превратит башню в неколебимую вертикаль.
Другой его заботой было собственно тело башни. Он понимал, насколько сложными должны быть арматурные хитросплетения, как объемна и изобретательна будет работа над созданием стального скелета, который оденется потом бетонной плотью.
Все дальше торопилась мысль. Николай Васильевич давно вынашивал замысел использовать в бетоне в качестве заполнителя гранитную крошку. Многочисленные опыты показали, что мысль верна, что отвердевший бетон с таким заполнителем год от года будет обретать всевозрастающую прочность, придавая конструкции надежность на века. Но практически осуществить свой замысел у Никитина не было подходящего случая. И вот время пригодной для этого опыта конструкции пришло.
Формулировка идейного ряда башни сопровождалась предварительными расчетами. Весь прежний опыт конструктора проходил фазу обогащения, и в ту ночь Никитин не раз был готов возблагодарить судьбу, которая привела его когда-то на Ай-Петри. Впоследствии Николай Васильевич не раз будет повторять: «Методикой расчета высотных сооружений я овладел только потому, что участвовал в проектировании башни на Ай-Петри».
Никитин догадывался, насколько великая жизнь предстоит его новому изобретению, и от этого только свободнее и четче работала изобретательская конструкторская мысль.
В ту ночь он спал не больше двух часов, но поднялся легко, с ощущением бодрости. Начинался первый из трех отпущенных ему на башню дней.
Утром с таблицами предварительных расчетов прибыл Николай Васильевич в Моспроект и заглянул в мастерскую № 7. Здесь работал архитектор Л. И. Баталов, который нравился Николаю Васильевичу своей приверженностью к остросовременным формам, смелостью и быстротой мысли.
— Можно ли из этой бетонной трубы сделать архитектуру? — весело спросил Никитин и развернул на столе вычерченную за ночь башню.
Архитектор в раздумье разбирал чертеж. Ни слова не говоря, он стал переносить контуры башни на чистый лист ватмана, на ходу облагораживая ее облик. Четыре высокие арки разрезали шлем башни, придав ему изящную легкость. Затем последовал легкий перелом конуса, и стрелой потянулся в высоту стебель до самого «золотого сечения», столь дорогого архитекторам классических школ. Карандаш дрогнул в руке архитектора. Получалось, что две трети высоты башенного ствола будут неделимы, свободны от всяких подвесок. Лишь здесь намечалась первая площадка. За ней бетонный ствол, продолжая заостряться, поднимался еще на 70 метров, чтобы завершиться здесь куполообразным сводом, под которым, сужаясь книзу, шли застекленные ярусы площадок обзора, службы связи, ресторан. Башню завершала ажурная стальная антенна, напоминающая своим обликом ржаной колос.
В течение трех дней, отпущенных на предварительный проект, Никитин с Баталовым были неразлучны, вместе ходили обедать, вместе выходили на площадь Маяковского подышать свежим воздухом и вели нескончаемые разговоры, часто вступая в спор. При этом Николай Васильевич много раз повторял:
