Покорение высоты - [30]

Никитин на строительстве своего первого дома с сборным каркасом. Новосибирск. 1932 г.

Внешне здание не отличается выразительностью форм, и хотелось бы, чтобы первенец сборного строительства выглядел более привлекательным. Вот что рассказывал Николай Васильевич Никитин об этом своем первом самостоятельном архитектурно-конструкторском опыте: «Сметой были предусмотрены размеры здания, его назначение и этажность. В остальном меня никто не ограничивал. Я подверг анализу все способы возведения подобных зданий, какие существовали в практике, не сомневаясь в том, что нет такого дела, в котором хоть что-нибудь нельзя было бы улучшить. Тогда и родилась мысль изготовлять детали каркаса фабрично-заводским методом, а на стройку привозить их в порядке очередности этапов возведения. Вот и вся идея». Но именно эта идея, впоследствии развернутая в пространстве и во времени, позволила сделать стройку индустриальной, вывести ее на промышленные рельсы.

На старом кирпичном заводе за речкой Каменкой Никитин организовал и наладил полукустарное производство железобетонных опор, балок и ферм. По его чертежам рабочие завода изготовляли прямо с листа специальные формы для производства железобетонных изделий различного профиля. Отсюда детали дома шли в строгом порядке прямо на стройку. Так здание техникума на Красном проспекте в Новосибирске стало первым смелым шагом всей строительной отрасли на пути индустриализации стройки. Четверть века спустя будет признано первенство молодого инженера в закладке основ советского сборного строительства.

Не успел Николай Васильевич Никитин осмыслить содеянное, как из столицы прибыл величественный своей помпезностью проект Новосибирского вокзала. Старый вокзал, построенный еще в XIX веке, был тесен и неказист. Никитина срочно перебросили на новый объект. На его беду, он не успел еще привыкнуть к жестким законам архитектуры, по которым объект, вычерченный на бумаге и утвержденный в высоких инстанциях, пересмотру не подлежит. Каждый кирпич и каждая балка должны быть на однажды установленном в чертежах месте. Никитин смутно догадывался, что переиначивать проект нельзя, но искушение было слишком велико. Проект вокзала казался ему недостаточно современным, тяжеловесным и по-купечески претенциозным. Совместно с новосибирскими архитекторами Б. А. Гордеевым и С. П. Тургеневым начал Никитин преобразовывать проект, чтобы он отвечал духу времени смелых, торопящих будущее людей.

Никитин с строителями Новосибирского вокзала. 1932 г.

Новые большепролетные конструкции в виде высоких арок Никитин решил запроектировать в монолитном железобетоне. Это решение повлекло за собой полное изменение конструктивной схемы столичного проекта. Здание поднялось в росте, наполнилось светом и воздухом. Крайкомхоз согласился с этим решением, потому что руководителям крайкомхоза тоже хотелось внести свой вклад в проект вокзала, который обещал стать гордостью города.

Стройка между тем торопила, сроки на возведение вокзала не предусматривали переделку проекта, а согласовывать свои нововведения никому из «преобразователей» и в голову не пришло. В напряженной обстановке, когда Никитину приходилось на ходу конструировать приспособления для отливки в бетоне высоких арок, к нему часто на помощь приходил Кондратюк. Не столько в строительной инженерии, сколько в поддержании смелых замыслов друга видел свою задачу Юрий Кондратюк. Каждое нововведение Никитин обсуждал с другом, смело полагаясь на смекалку и творческую интуицию Кондратюка. От Юрия Васильевича перешло к Никитину неписаное правило: не восторгаться, если нашел что-то путное, а, пока не остыла разгоряченная мысль, искать пути продвинуть идею вперед, испробовать новые подходы, извлечь неявные следствия.

Так уж оба они были устроены — только небывалое достойно воплощения. Сам изобрел — сам и построю, а вторичные проекты пусть осуществляют другие.

Никитину повезло: где-то в высоких столичных мастерских задремал архитектурный надзор, не успев воспрепятствовать осуществлению никитинских конструктивных разработок. Здание вокзала было возведено в предусмотренные проектом сроки. Тогда прибыла высокая комиссия, и… грянул гром.

Большинство тогдашних архитекторов не вышли еще из-под очарования барокко, классический модерн казался им чересчур смелым, что уж говорить о новых формах, которым еще нет даже названия. Хорошим тоном считалось тогда вежливое, но упорное сопротивление всякому проникновению на стройку железобетона. А тут вдруг в центре цивилизованной Сибири величественный дворец-вокзал, который обещал прославить имена авторов проекта на всю страну, волею новоиспеченного инженера оказался гимном железобетону.

Сколько справедливых и несправедливых разносов пришлось тогда выдержать Николаю Никитину. Высокие должностные лица всерьез задались целью «поставить на место скороспелого выскочку».

Крайкомхоз, заняв внешне нейтральную позицию, осторожно, но настойчиво защищал Никитина, призывая смириться с фактом существования действительно красивого здания, созданного из «некрасивого» железобетона. Никому в голову не приходило отвергать достоинства нового вокзала, но требований крепко и примерно наказать было много. Жизнь Никитина тягостно ползла теперь от одного специального «разбора» до другого. Его главные аргументы в самозащите — красиво, прочно и экономично — тонули в сомнениях и волоките.