Покорение Средней Азии. Очерки и воспоминания участников и очевидцев - [51]

От колодцев Бураган к Кунграду кавалерия шла чрезвычайно легко; не было уже той сухости воздуха, какая существует в пустыне, не попадалось песку. Часа через два конница вступила в оазис. Со времени высадки в Киндерли, т. е. уже более полутора месяцев, глаз, видевший только однообразную мертвую пустыню, теперь с любовью останавливался на зелени, и особенно на деревьях. Первая встреченная отрядом деревня называлась Айран. Она вся окружена роскошными садами. В канавах, орошающих сады, войска в первый раз утолили жажду отличной пресной проточной водой из Аму-Дарьи. Вкус ее, после горько-соленых и соленых вод, показался необыкновенно приятным – ничего в жизни не пилось с таким удовольствием, как пилась в те минуты чистая пресная вода.

По выходе из Айрана, через час пути, виднеются 11 высоких пирамидальных тополей, посаженных в одну линию: тут Кунград. Город расположен частью на канале Хан-яб, частью на рукаве Аму-талдыке; последний входит в город с южной стороны широкой (50 сажень) рекой и, выпустив из себя канал Хан-яб, делается узким (7-10 сажень) и таким выходит за город. На левой стороне этого рукава расположен большой загородный дом, около которого и посажены только что упомянутые 11 тополей. Дом этот, как и все хивинские загородные дома, с виду похож на крепость: обнесен высокой, сажени в три, глиняной зубчатой стеной; ворота одни, и обиты железом. Дом предназначен был под помещение гарнизона.

Когда кавказская кавалерия пришла в Кунград, в этом доме только очистили место под помещение лазарета, но никаких приспособлений к обороне не было сделано. Не доходя полверсты до дома, кавказцы в первый раз завидели оренбургского казака, стоявшего на небольшом кургане на пикете. Когда кавказские казаки поравнялись с ним, он приветствовал их: «Здорово, земляки! Откуда Бог несет?» – «С Кавказа», – ответили ему. «Должно, далече вы перли, что так заморили своих коней», – заметил оренбургский казак. «Досталось-таки», – ответили кавказцы. Чистая и опрятная одежда, сытый конь и здоровое, полное лицо этого казака составляли резкую противоположность с оборванной одеждой и худыми, заморенными конями кавказской кавалерии.

Прибыв к дому, занимаемому оренбургским гарнизоном, кавалерии дан был отдых часа на два. После угощения, предложенного полковником Новокрещеновым, начальником гарнизона и Кунградского округа, начальник отряда следовал дальше к каналу Угуз, под прикрытием двух казачьих сотен; сотни же Дагестанского конно-иррегулярного полка оставлены в Кунграде для покупки лошадей и для переформирования. Здесь же оставлен был офицер для закупки довольствия для людей и фуража для лошадей, так как по приходе в ханство у войск, за исключением 4-й сотни Кизляро-гребенского полка, не оставалось никаких запасов. Ночью 12-го числа начальник отряда прибыл на канал Угуз, к месту расположения Оренбургского отряда, и представился генералу Веревкину. Оренбургцы приняли кавказцев дружелюбно, дали корму их лошадям и, узнав, что войска не имеют палаток, выдали им несколько юламеек. Офицер Оренбургского отряда, на обязанности которого лежало указать место ночлега двум кавказским сотням, предполагая, что у них такой же огромный обоз, как и у оренбургцев, сначала затруднялся, где их поставить, так как лагерь был разбит в каре без промежутков между частями; но его вывели из затруднения сотенные командиры, сообщившие ему, что их сотни не имеют обоза и тяжестей и потому везде поместятся.

Сдав в кунградский лазарет 46 человек больных, купив несколько довольствия и фуража и оставив в гарнизоне Кунграда взвод горных орудий и сотню Дагестанского конно-иррегулярного полка, подполковник Пожаров, с отрядом из 9 рот пехоты, сотни Дагестанского конно-иррегулярного полка и двух полевых орудий, выступил к каналу Угуз.

Дорога вначале пролегала по обработанным полям, пересекая несколько канав. Выйдя из деревни Дженичка, на шестой версте от Кунграда, войска шли сначала по ровной, открытой, необработанной местности, но версты через три начинался уже густой кустарник, который далее переходил в сплошной лес. Здесь в одном месте дорога подошла к самому берегу Талдыка, ширина которого около 40 сажен. На пути встречались развалины деревни Карагаджа. Не доходя версты три до канала Угуз, кончился лес и начались камыши, тянувшиеся по обеим сторонам дороги вплоть до самого канала. Протяжение всего пути равнялось 24,5 верстам.

Оставив у Угуза полковника Ломакина с конвоем, генерал Веревкин 14 мая двинулся далее, к каналу Карабайли. Таким образом, кавказский отряд отделялся от Оренбургского двумя переходами. Хотя войска Мангишлакского отряда и нуждались в отдыхе, будучи сильно утомлены, но разве для того они сделали с такой поистине замечательной быстротой тяжелый поход, чтобы теперь, когда неприятель уже был близко, отдыхать и следовать в одном переходе за Оренбургскими войсками? Конечно нет; поэтому начальник отряда при свидании с генералом Веревкиным на канале Угуз доложил ему, что, несмотря на сильное утомление, вверенные ему войска стремятся скорее встретиться с неприятелем и отдых теперь был бы для них истинным наказанием. Вследствие этого, согласно полученному разрешению, весь Мангишлакский отряд 14-го числа, сделав переход в 44,5 версты, соединился ночью с войсками Оренбургского отряда у канала Карабайли.