Покорение Средней Азии. Очерки и воспоминания участников и очевидцев - [49]

Если бы отряд имел продовольствия на два месяца, то он мог оставаться в пустыне хоть две недели и ждать распоряжения от генерала Веревкина о дальнейшем движении, но таковое в отряде уже было на исходе, почему полковник Ломакин и решил идти вперед, пока не вступит на культурную землю, где можно приобрести довольствие. Опасаться же, что отряд такого состава (по численности, вооружению и качеству войск), как Мангишлакский, не будет в состоянии удержаться в занятой местности, не следовало. По Высочайше утвержденному плану кампании, Оренбургский отряд должен был идти на Айбугир; но генерал Веревкин взял на себя ответственность отступить от этого плана, когда увидел, что он не соответствует положению дел, найденному им по приходе в Ургу.

Получив приведенное выше приказание, подполковник Гродеков остановился на привале, и вечером, часов в семь, прибыл к колодцу Табан-су, не доходя которого видел колонну подполковника Пожарова, уже свернувшую с пути на Итыбай и следовавшую на Алан.

С половины пути от Байчагира до Алана начинаются пески; сам Табан-су представляет собой только один колодец. Прежде их было три, но, по словам проводников, два засыпаны песками. Вода в колодце горько-соленая, отвратительная на вкус; она нисколько не утоляла жажды и содержала в себе большое количество глауберовой соли, расстраивавшей желудки не только у людей, но и у всех животных.

Видя, что люди сильно устали на последнем переходе по пескам и не спали почти трое суток, подполковник Гродеков решился ночевать у колодца Табан-су, тем более что рота, оставленная у Байчагира, еще не подошла, да и ночь была темная, а до Алана предстоял тяжелый путь по пескам.

В 8 часов вечера, когда уже совершенно стемнело, из колонны Скобелева в Табан-су прибыл нарочный, с запиской на имя начальника отряда, помеченной 5 мая, 2,5 часа пополудни. Подполковник Скобелев доносил, что в этот день он имел дело с киргизами под Итыбаем, и в этом деле ранены два офицера и два нижних чина и контужены два офицера и четыре казака; что киргизы оставили на месте 10 трупов и 176 верблюдов с имуществом, кибитками и хлебом. Не успел подполковник Гродеков прочитать это донесение, как прибыл другой нарочный, от генерала Веревкина, с бумагой от 21 апреля (с урочища Каска-Джул), служащей ответом на рапорт полковника Ломакина, посланный из Киндерли 7 апреля. Веревкин уведомлял, что он около 1 мая прибудет на Ургу и примерно около 5 или 6 мая предполагает двинуться вдоль восточного берега высохшего Айбугирского залива по направлению к Кунграду. Следовательно, Мангишлакскому отряду надлежало также двигаться на Ургу. В случае если к 5 мая Оренбургский отряд не успел бы прибыть на Ургу, то к этому сроку полковник Ломакин должен был прислать к генералу Веревкину на Ургу известие, где находится Мангишлакский отряд. В той же бумаге начальник Оренбургского отряда уведомлял, что относительно снабжения кавказских войск продовольствием сделано распоряжение о перевозке на Эмбу и далее в Ургу месячного запаса на 1500 человек и 600 лошадей; но к какому сроку прибудет этот запас по назначению, он не знает. «Из запасов же, имеющихся при вверенном мне отряде, – говорилось в той бумаге, уделено ничего быть не может»[14].

Последняя, весьма странная приписка ставила отряд в самое критическое положение, ибо продовольствия в войсках оставалось всего только на несколько дней.

Вечером, 6-го числа, колонна подполковника Гродекова прибыла в Алан, где, таким образом, собрались все колонны, за исключением первой – подполковника Скобелева. На пути от Табан-су к Алану какой-то туркмен распространил в колонне подполковника Гродекова слух, будто Красноводский отряд наполовину погиб от жажды в пустыне, а другая половина, оставшаяся в живых, возвратилась в Красноводск. Несмотря на все розыски, нельзя было найти источника этого слуха. Это было первое известие, которое Мангишлакский отряд получил о Красноводском.

Утром 7 мая прибыл из Итыбая начальник отряда и привез подробные сведения о деле подполковника Скобелева 5 мая. В этот день, в 3 часа утра, Скобелев выступил от колодцев Мендали к колодцам Итыбай. Пройдя 7 верст от ночлега, в стороне от дороги заметили караван в 30 верблюдов. Подполковник Скобелев с 10 казаками подъехал к нему и заставил его сдаться. Из расспросов пленных оказалось, что у колодцев Итыбай собралось значительное число кибиток

Кафара-Караджигитова и остановился караван, в котором находилось более 100 мужчин; в караване этом везли на Устюрт разные товары и продовольствие. Предполагая, что кочевники уже извещены о движении русского отряда и не желая упустить из вида изменников, Скобелев взял с собой семь казаков и трех офицеров и направился с ними к Итыбаю. Около полудня, выехав на возвышенность, окружавшую Итыбай, Скобелев увидел кочевников, расположившихся группами около колодцев, и часть верблюдов, уже навьюченных для следования. Мешкать было нечего; все поскакали к первому колодцу. Один из толпы выстрелил в подъезжавших и затем поскакал по направлению к Айбугиру. Предполагая, что кочевники хотят сдаться, так как это был единственный выстрел, сделанный с их стороны, разъезд оставил их и бросился за ускакавшим киргизом. Когда подполковник Скобелев выехал на противоположную возвышенность, то встретил здесь другой караван, подходивший к Итыбаю. Он сдался без сопротивления и был направлен к колодцам, куда поехал и разъезд. В то время как разъезд гнался за киргизом, кочевники у Итыбая успели собрать верблюдов и, оставив на месте часть груза, начали уходить. Начальник колонны неоднократно обращался к ним с требованием сдаться, но они продолжали уходить. Мало того: видя горсть русских, они выставили вперед цепь из нескольких человек с ружьями. Так как переговоры не привели ни к какому результату, а напротив – со стороны кочевников замечены были враждебные намерения, то подполковник Скобелев, послав приказание пехоте спешить на помощь, с бывшими при нем людьми бросился в шашки. Во время схватки Скобелев получил семь ран пиками и шашками, артиллерии штабс-капитан Кедрин ранен пикой в бок, один казак кизляро-гребенской сотни и один всадник Дагестанского конно-иррегулярного полка ранены пулями; контужены – двое остальных офицеров и 4 казака; лошадей убито 4 и ранено 2. Неприятель потерял 10 человек убитыми и ранеными.