Покорение горца - [65]

Брейден засмеялся над этой жалкой попыткой.

— Одевайся, — сказал он и отвернулся.

Облегченно вздохнув, девушка быстро оделась и вышла из стойла.

Не проронив ни слова и не бросив даже взгляда, Син прошествовал мимо нее и вскарабкался на сеновал.

— Что он делает? — спросила Мэгги, подойдя к Брейдену.

— Оставляю вас двоих наедине, — донесся сверху приглушенный голос.

Брейден задрал голову, посмотрел на деревянные бревна над их головами и удивленно произнес:

— Как будто это имеет какое-то значение: ведь мы знаем, что ты можешь слышать каждое наше слово.

— Ну и что с того? Я ренегат(48), а не любитель подглядывать, — тоном человека, пресыщенного жизнью, ответил Син.

Младший брат расхохотался. Однако Мэгги не нашла в этих словах ничего забавного.

Она повесила свой мокрый плед и рубашку на двери стойла, в котором находились коровы.

Брейден подошел и встал сзади. Почувствовав его присутствие, девушка обернулась и увидела в его руках сухой плед. Горец начал вытирать им волосы Мэгги, сверля ее потемневшим, соблазняющим взглядом.

Она не могла пошевелиться, чувствуя, как сильные руки проводят тканью по волосам в чувственном ритме, от которого замирало дыхание. Вспомнилась обнаженная спина этого красавца, и сладкая дрожь пробежала по телу.

В этот момент Мэгги хотелось поцеловать этого мужчину. Больше, чем когда-либо.

Но тут горец, остановившись, произнес:

— А теперь расскажи, зачем ты выходила.

Глаза Мэгги широко раскрылись.

Не желая, чтобы он знал о ее подозрениях, она опустила глаза в пол и ответила:

— Просто так.

— Просто так? — недоверчиво переспросил Брейден. — Что? Тебе вдруг захотелось прогуляться, когда на улице льет, как из ведра?

Он наклонил голову и поймал взгляд собеседницы:

— Ты выходила шпионить за мной, ведь так?

Как он узнал?

Да уж, подходящее время, чтобы проявить интуицию!

— С чего это ты взял? — уклончиво спросила Мэгги.

— Нутром чую.

Его глаза потемнели от странного чувства, природа которого была ей неясна, но оно на удивление напоминало вину.

— Ты думала, что застанешь меня с Тарой?

Щеки Мэгги начали наливаться румянцем. Как глупо было сомневаться в своем спутнике! Понимая, что не смолчит и все-таки признается, зачем на самом деле выходила наружу в такой дождь, она вздохнула и кивнула:

— Ну ты же дал понять, что заинтересовался этой девицей.

— Как? Поговорив с ней?

— Нет, пофлиртовав с ней.

— Пофлиртовав? — Брейден ошеломленно уставился на Мэгги.

— Да, — попыталась она оправдаться. В конце концов, такое предположение было вызвано именно его поведением.

— Я говорю о том, как ты смотришь на женщину: как будто видишь только ее, словно она единственная во всем мире.

— Правда? — спросил горец тоном, в котором отразились гордость и недоверие одновременно.

— Да.

— Думаешь, я так поступаю всегда?

Мэгги напряглась:

— Я не думаю, я знаю это. Как ты считаешь, почему женщины настолько от тебя без ума?

— Ну разумеется, дело в моей неотразимой красоте.

До чего же заносчив этот мужчина! Мэгги не могла поверить, что и сама давала пищу его эгоизму. Чувствуя, что лучше бы промолчать, но уже не в состоянии остановиться, она продолжила:

— Все твои братья тоже красавцы, и все-таки женщины за ними никогда так не бегали, как за тобой.

— Я всегда думал: это лишь потому, что я обаятелен, а они все мрачные и угрюмые.

— То, что ты зовешь очарованием — это флирт. А ему невозможно противостоять.

Брейден зашелся в таком бурном приступе смеха, что захлебнулся им.

— В чем дело? — спросила Мэгги, гадая, что такого смешного он в нашел в ее словах.

Горец немного посерьезнел и ответил:

— Думаю, уж ты-то всегда ухитрялась сопротивляться моему обаянию.

— Это потому что ты никогда не использовал его со мной. Для тебя что я, что колода для рубки дров — одно и то же.

Эти слова, казалось, ошарашили повесу. Между его бровей залегла глубокая складка.

— Прости, не понял…

— Разве я не права? — продолжила излагать свои наблюдения девушка, чувствуя ком в горле. — На других женщин ты смотришь так, словно они уже в твоих объятиях, а меня словно не замечаешь. Эта ужасная привычка всегда очень обижала меня.

— И ты поэтому укусила меня, когда тебе было одиннадцать лет?

"Молчи, Мэгги!" — воззвал внутренний голос.

Но она его не послушала, и прежде чем успела остановиться или хорошенько подумать, правда выплеснулась наружу:

— Да. Все, чего я тогда хотела — чтобы ты меня заметил.

Брейден замер, размышляя над ответом, а затем кинул на собеседницу пытливый, тревожащий взгляд.

— Возможно, я неверно тебя понял, но разве ты не виновата в том же самом, в чем обвиняешь меня?

— О чем ты?

— Ты когда-нибудь, глядя на меня, видела меня по-настоящему? Или ты так же, как и остальные, обращаешь внимание лишь на внешность? Ручаюсь, что минуту назад твои нежные взгляды вызвала вовсе не моя личность, а, скорее, мой зад.

Шокированная такой прямотой, Мэгги разинула рот. Спохватившись, она тут же захлопнула его и вскипела от негодования. Как смеет Брейден обвинять ее в чем-то настолько глупом? Она вовсе не одна из тех недалеких девиц, которых привлекает лишь красота лица и тела!

— Но это же нелепо!

— Неужели? Если ты так хорошо меня знаешь, тогда скажи, какой мой любимый цвет.