Покорение Гедеона - [50]

Гедеон ударил кружкой по столу, и бумаги, ждавшие его внимания, разлетелись по сторонам. Нет, он сделает по-другому! Она выкопала себе яму, ну что ж, пусть в ней и посиживает, пока он что-то не придумает и не будет готов вышвырнуть ее вон!

Гедеон надеялся только на Бога, который никогда не позволит этой ведьме узнать, через какие мучения он прошел, когда увидел, что ее смыло за борт.

Когда борт раскололся, Крау прыгнул в воду следом за капитаном. Но Гедеон, могучий пловец, шел впереди и первым достиг того места, где она ушла в глубину. Гедеон нырнул, когда Крау был еще на некотором расстоянии. Он оставался под водой, пока чуть не взорвались легкие, и только тогда всплыл на поверхность. А потом набрал побольше воздуха и снова ушел в глубину.

И он нашел ее. Она плавала плечами вверх, и в тот момент он благодарил Бога за плавучесть, которую придают телу женские груди.

Он вынес ее на поверхность, и Крау держал ее, пока Гедеон не сумел, перелезть через борт и взять ее у него. И не выпускал из рук, пока не почувствовал, что днище лодки тащится по прибрежному песку, хотя это вызвало немало удивленных взглядов у команды.

В его смятенном до крайности сознании мелькнула мысль, что Крау, должно быть, знал, что капитан вытащил из воды не полувзрослого мальчишку. Но если метиса удивила тонкая кость и обнаружившаяся мягкость там, где следует быть только жесткости, то он сохранил свою догадку при себе.

И Гедеон не сомневался, что метис будет держать язык за зубами и дальше. Секрет Хэскелла в безопасности. Им понадобится всего несколько дней, чтобы разрезать тушу, разделать ее и перетопить жир. И он дал себе слово, что через несколько дней отправит это хитрое маленькое бремя туда, откуда оно пришло. С его благословениями!

Глава девятая

Мая 3, 1729.

Погода держится ясная. Рука Булли быстро поправляется. Спермацетовый кит, взятый вчера, похоже, будет самым большим в сезоне. С костями и жиром он, пожалуй, составит половину всей добычи. Команда получит добавочное вознаграждение к своей доле.

Собственной рукой Гедеон Макнейр, южный берег.

На расстоянии слышались выкрики мужчин, обрабатывавших на мелководье тушу и потом ждавших, пока волна подгонит ее еще на несколько футов. Резко оттолкнув журнал, Гедеон встал и подошел к дверям. Он провел еще одну бессонную ночь. На этот раз, слава Богу, у него было оправдание: он поддерживал сигнальные огни, ожидая возвращения вельботов, которые ушли в море, чтобы притащить кита. Но он все равно думал об этой проклятущей девчонке и о том аде, в котором оказался после того, как имел несчастье столкнуться с ней. Он уже почти решил, что сию же минуту отправится в ее хижину и, перекинув через колено, задаст ей хорошую порку!

Одно удерживало его: он знал, что если пойдет к ней, то они поменяются ролями и ему несдобровать!

С явным облегчением он увидел, что Крау отошел от места, где работала команда, и направился в его сторону. Кажется, Гедеон не один знал секрет Хэскелла. Теперь он был чертовски близок к уверенности, что Крау тоже знал. У Гедеона появилось мрачное искушение все рассказать метису только ради того, чтобы услышать, что тот думает об этом деле…

— Там шум, кэп. — Крау подошел и остановился в пяти футах. Даже к тем, кому он доверял, Крау не подходил слишком близко. Гедеон подозревал, что это наследие прошлого. По опыту он знал, что метис не откроет своего прошлого и не будет его обсуждать. Да Гедеон и не собирался выспрашивать.

— Шум?

— Некоторые мужчины говорят, Томас бил гарпуном, Томас получает долю гарпунера.

Как и остальные гребцы, Томас подписал контракт на сотую долю. Это значило, что из каждой сотни полученных бочек масла одна его. Гарпунер получал дополнительную плату за каждого убитого кита, а со второго или с третьего сезона его доля возрастала до одной бочки из каждых восьмидесяти. Только рулевые и капитан зарабатывали больше.

— А ты, Крау, как ты считаешь?

— Вы капитан, Гедеон.

— На моей шее веревка, не на твоей, да? — Невеселая улыбка скривила губы Гедеона. — Тогда я скажу: Томас получит долю гарпунера.

Крау кивнул. Гедеон хорошо знал парня и не сомневался, что тот при любом решении не будет спорить. Но кивок означал, что Крау одобряет решение капитана.

— Во всяком случае, похоже, что Хэскелл не принял бы долю гарпунера, — продолжал капитан, вспомнив, как часто девушка проявляла высокомерную гордость. Такую проклятую гордость, которая заставляла ее работать больше других и которая подталкивала его пытаться сломить девчонку.

Что-то холодное и тоскливое зашевелилось у него в животе, когда Гедеон представил, как звенел над стоянкой ее хриплый смех, привлекая и остальных повеселиться с нею, даже если они по уши утопали в ворвани и требухе.

Девчонка была неукротимая, несерьезная и, к его огорчению, почти чертовски неотразимая.

— Что-то еще, Крау? — спросил он, потому что метис по-прежнему стоял в пяти футах от него.

— Мы продаем в Портсмуте?

— Думаю, мы будет продавать где-нибудь за проливом. Там лучше цены.

— Внутренние порты платят бумагой, а не серебром. В Портсмуте, там больше твердых денег. Мужчинам, им нравятся твердые деньги.