Покончить с неприступною чертой... - [4]
А вслух я сказал:
– Да... Сегодня трудно поверить, что Ами Поппер вообще когда-нибудь выйдет из тюрьмы...
– Поппер – псих и трус, – отрезал Дов. – Он не мстил ни за кого и расстрелял случайных рабочих на улице, а не бедуинов, до зубов вооруженных и родственников убийцам, причём на вражеской территории. Так что...
Довале рассказал, как в декабре 1955 года, Меир командовал отрядом парашютистов в операции "Алей зайт" ("Оливковые листья") против Сирии, нарушавшей перемирие 1949-го года, и получил "Итур hа-оз" – высшую военную награду Израиля – за мужество и героизм при штурме сирийского укрепления на Голанах. В сентябре 1956 года, за несколько дней до начала Синайской кампании, в бою с федаюнами южнее Хеврона, Меир был тяжело ранен в шею. Доктор Моше Агмон оперировал его под огнем, спас ему жизнь и тоже был удостоен за этот подвиг орденом "Итур hа-оз". Однако, ранение это всё же вынудило Меира оставить ЦАХАЛ. И всё равно – после лечения он активное участвовал в создании легендарного "Саерет МАТКАЛь" – спецназа генштаба, а во время Шестидневной войны снова присоединился к спецназу парашютистов и воевал в Иерусалиме и на Голанах. А в октябре 1973-го года Меир по собственной инициативе ездил на Голанские высоты спасать раненых из районов, попавших под контроль сирийцев...
Довале щёлкнул зажигалкой и взглянул на часы: наша смена подходила к концу. Я поднялся, разминая ноги:
– Да, крутой мужик был...
– Почему "был"? Был и есть. Капитан в отставке. Правительство ему выделило участок в долине Бейт-Шеан, живёт он на своей ферме – "Ахузат Шошана" называется, в память погибшей сестры. Вот и все, хабуб... Наше время истекло. Пойду разбужу тех двоих.
***
Мы растолкали Шауля и Гади и отдали им ключи от джипа. Утром нас всех сменили, и мы вернулись в Неот hа-кикар.
Через несколько недель, я услышал по радио о том, что двоим парням - Лиору Мизрахи и Хананэлю Шаар-Йишув - удалось пересечь границу в Араве (уж не там ли, где наш джип провел ту незабываемую ночь?) и дойти до Петры. Правда, на обратном пути их задержал иорданский пограничный патруль. Но после короткого дознания нарушителей просто выдворили в Израиль. Времена наступили гуманные.
***
Последний раз я видел Довале в Шхеме – лет через пять после этого ночного дежурства. Было темно, холодно, шел дождь. Я выносил из шхемской Мифкады[10] последние тюки с какими-то бумагами и бросал их в белую "Вандуру". За рулем сидел Довале. На улице перед КПП, несмотря на дождь, собирались местные жители. Мы сформировали колонну машин и приготовились покинуть это место. В здании уже хозяйничали представители "автономии". Какие-то типы в штатском, похожие на шабакников, о чем-то сердечно трепались там с типами, похожими на убийц. Мы стали выезжать с территории штаба. Пошел проливной дождь. Колонну замыкали бронированные тиюлиты[11] и несколько джипов с теми же типами в штатском. Вдруг мы остановились, отъехав не более ста метров от КПП. Толпа арабов хлынула внутрь здания Мифкады. Яркий прожектор осветил крышу. Там мок под дождём бело-голубой флаг, о котором все забыли.
Как это могло произойти, я не знаю – или не был отдан приказ снять флаг, или приказ не был выполнен, или те, кто снимал всякие секретные прибамбасы с крыши, отмерзли так, что на флаг не обратили внимание. Я понял, что мы бежим. Тем временем на крыше появились люди – они сорвали флаг и сбросили вниз, где его сожгла толпа. Арабы стали стрелять в воздух. Наша колонна наконец двинулась с места. Промчавшись по ночному Шхему, она выехала на шоссе в направлении Кфар-Тапуах, и через несколько минут мы уже въезжали на базу у поселения Итамар.
Довале и я остались в машине. Он долго молчал, потом сказал: "Но ведь мы же не хулиганы…" и закурил. Это был его последний милуим.
***
На "хамшуш"[12] я поехал домой. От перекрестка Тапуах попался тремп в Иерусалим по шоссе Алон – через Маале-Адумим. За рулем был веселый поселенец из Элон-Морэ. Весь путь он слушал одну и ту же кассету: когда она заканчивалась, он ее не менял и все повторялось вновь. Это были песни Рами Кляйнштейна.
– Тебе нравится Рами Кляйнштейн? – спросил я его.
– Вообще-то только одна песня, скоро она будет, – ответил он.
Через несколько минут водитель воскликнул: "Вот она!" И она зазвучала. Это был главный национальный хит лета того года – "Яблоки и финики", "Тапухим у-тмарим".
– Ты заметил, что с начала ноября ее не ставят по радио? – спросил он меня.
– Приелась всем, наверное, – ответил я.
– Э нет, все дело в припеве! Послушай!
Песня уже заканчивалась – и заканчивалась она именно припевом:
Набери себе яблок и фиников,
И сегодняшний день подсласти,
ОН не стоит ни боли, ни горечи,
Не давай им на сердце скрести...[13]
Началась другая песня, водитель снизил громкость, отхлебнул из маленького термоса и произнес: "Мастерпис".
***
Прошло еще много лет. Вожди с колючим взором давно ушли. На смену им никто не пришел. Однажды, незадолго до уничтожения Гуш-Катифа, Меир hар-Цион вдруг дал интервью газете "Маарив". Он молчал много лет, его имя мало что говорит молодежи, но он решился на этот удар из прошлого. Ведь Арик Шарон был его другом. Меир не стеснялся в выражениях и высказал газете все, что наболело. Он не верит официальной версии убийства Рабина. Он считает, что его друг Арик Шарон сошел с ума и что план "размежевания" ведет к Катастрофе. Меир призвал солдат ЦАХАЛа идти под арест, но не выполнять преступных приказов. По его мнению, два государства между Иорданом и морем будет означать начало конца еврейской политической независимости в Эрец-Исраэль. О своей "частной войне" он сказал: "Сделай я сегодня то, что сделал тогда – сидеть бы мне в тюрьме Шата лет эдак 25."
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.