Поколение iP - [12]

В оправдание своих размышлений о сексе со смартфонами, я хотел бы обратить внимание читателя на так называемую процедуру «unboxing», при которой слегка заикающийся молодой парень снимает на камеру свой первый секс с новым девайсом. Вернее сказать, он всего лишь открывает коробку и рассказывает, что же находится внутри, но при этом процедура эта завораживает так, как будто на экране разворачивается любовная сцена. Иногда парень начинает сравнивать один прибор с другим, и тогда начинается настоящая оргия. Видео набирает тысячи просмотров. Могли ли вы представить 10 лет назад «unboxing» телевизора?

Поколение, которое идет вслед за нами, заворожено современными гаджетам также сильно, как мы когда-то стремились заполучить игровые приставки. Итог такого интереса к компьютерам технологиям – повальная слепота. Если сравнить среднюю остроту зрения у современного человека и человека 50 лет назад, то мы получим существенную разницу. Мы – поколение очкариков, которые предпочитают носить линзы. Очки носить неприемлемо постольку, поскольку они напрямую напоминают нам о нашей инвалидности. Впрочем, поскольку плохое зрение стало массовым явлением, очкам тоже не осталось ничего другого, кроме как превратиться в модный аксессуар.

Плохое зрение – это еще одно очко в пользу виртуальной реальности. Реальный мир теперь расплывается, уходит в другом направлении от нас. В ушах наушники, в глазах линзы – осталось только лишиться обоняния. Запахи окружающего мира действительно отвратительны – зачем нам они? Ответ, пожалуй, лишь в том, что технологии пока что не предложили для этого чувства никакой альтернативы, кроме, возможно продукции парфюмерной индустрии.

Представляли ли мы в детстве, что станем теми, кем мы стали? Лично я не представлял. Я уже не помню, что написано в моем письме счастья, вскрыть которое нужно только в 2016 году, но там точно нет ничего о том, чем я занимаюсь сейчас. Неопределенность – вот последняя и самая главная черта нашего поколения.

В разное время неопределенность имела разные размеры, во время войны никто не мог быть уверен даже в завтрашнем дне. Сейчас же неопределенность вышла на структурный уровень – стала нормой повседневной жизни. Пора вычеркнуть из наших анкет глупые вопросы о том, кем я вижу себя через 5-10 лет, и отправить на бижу труда тех людей, кто задает такие вопросы. «Никем не вижу». Нельзя увидеть себя через 5 лет, поскольку наш мир изменяется гораздо быстрее. Мы не будем работать по специальности – потому не можем знать, кем будем работать. Мы постоянно перемещаемся – потому не можем знать, где останемся жить. Мы часто меняем свои вторые половинки – потому не можем быть уверенными в том, будет ли у нас крепкая семья.

Технологический прогресс и неопределенность шествуют рука об руку. Чем больше мы покоряем природу, тем труднее нам контролировать инструменты, которые используются для покорения.

За окном напротив меня периодически взлетают самолеты – это ли не символ того, как мы отдаем наши жизни в руки современных технологий. Мы уже привыкли к таким жертвам настолько, что не замечаем их. Только маленький ребенок плачет, чувствуя какой-то подвох.

У современных детей уже никогда не будет того детства, какое было у нас, а в их памяти останутся совсем другие вещи. Вопрос лишь в том, будет ли иметь значение детство и память, или технологии сделают нас гораздо более похожими, чем это могло быть раньше.

iMac

Наше поколение без преувеличения выросло в Макдональдс. Конечно, сейчас среди нас можно найти немало сторонников здоровой пищи и ярых противников фаст-фуда, но они тоже выросли в Макдональдс. Итак, прошли многие годы с того момента, как огромные толпы людей впервые выстроились у дверей ресторана. Что же изменилось с тех пор?

Сейчас Макдональдс есть почти везде, а я помню, как когда-то открывался самый первый ресторан в Санкт-Петербурге, как потом долгое время туда выстраивались очереди, выходившие на улицу. Тогда же родились одновременно и детская мечта и самый неприятный страх.

– Извините, это место свободно? – интересуется женщина у ребенка.

– Нет, оно занято, моя мама сейчас придет, – отвечает ребенок.

– А что, если я успею поесть до того, как твоя мама вернется? – упорствует женщина…

С этим можно идти к психотерапевту.

Проблема поиска свободного места – это то, что всегда будет отличать фаст-фуд от кофеен, подобных Starbucks. Макдональдс не смог решить ее до сих пор. Этот конвейер претендовал на создание особой атмосферы, и мы даже могли почувствовать ее. Маленькие дети желали во что бы то ни стало продлить это действительно короткое удовольствие, возвращаться снова и снова. Походы в Макдональдс превращались в особые события, которые заранее планировались.

Теперь все изменилось. Макдональдс, KFC, Burger King и т. д. – все это стало не более чем средством ненадолго набить желудок. Помню, что мне понравилось замечание французского философа Ж. Бодрийара, сделанное относительно Америки много лет назад: очень печально видеть, когда человек принимает пищу один. В самом деле, часто ли мы видели, чтобы кто-нибудь приходил в Макдональдс один? В самом начале истории это было бы немного странно, да и стратегически неверно – кто-то должен стоять в очереди, пока другой ищет место. Теперь людей, одиноко поглощающих гамбургеры, стало значительно больше. Просто Макдональдс – не то место, в котором можно долго и уютно посидеть. Люди по привычке еще приходят сюда, принимают свою дозу наркотика, но его действие заканчивается почти мгновенно. В этом одновременно и успех и проблема Макдональдса.