Поклажа для Инера - [51]

Но было ясно, никуда Огульболды не уйдет, да и Шеммет ага выговаривает, народ посмешить – и, как ни в чем не бывало, снова принимаются за работу. Вот уж правда, милые бранятся – только тешатся!

Мой отец совсем не похож на Шеммет ага. И бригадирствует он по-иному. Поглядишь со стороны – не скажешь, что должность человек занимает. Засучив рукава, весь в масле, копается в неисправном моторе трактора. А когда починит, потрет руки от удовольствия и тут же лезет в кабину: его дело – пахать и бороновать землю, в этом он незаменим. Работу же членам бригады может распределить звеньевой Джуматы.

Говорят, отца так же редко увидишь возле колхозников, как в свое время Шеммета ага возле тракторов. Еще бы! Прежний бригадир мало что смыслил, а однажды даже с ним приключился форменный конфуз.

В тот день у тракториста Пайзы сильно разболелся зуб. Тут как тут Шеммет ага: что за непорядок, почему машина стоит? Не обратил внимания даже, что парень за вспухшую щеку держится, чуть не стонет от боли. Другой бы посочувствовал, а то и к врачу бы отпустил, но Шеммет ага все безразлично, кроме работы и плана. Черствость всегда людей ранит, вот и Пайзы обидно стало и, зная, что в тракторак бригадир не силен, решил он подшутить над ним:

– Нигрол в моторе сломался, – объяснил он причину остановки.

– И что, никак починить нельзя?

– Пополам согнулся, вот так. – Пайзы показал руками.

– Да-а… А штука эта очень дефицитная?

– Может на складе есть, только дадут ли.

– Если есть – достанем.

– Вы не знаете нашего завскладом. Захочет – даст, а не захочет…

– Здесь ему не частная лавка и не папин дом! – вспыхнул Шеммет ага. – Значит, так, – этим вопросом я займусь сам, немедленно. А ты пока перекур сделай, поешь-попей, а после уж будешь работать без перерыва.

Пайзы уныло кивнул, боль опять заставила его поморщиться… Шеммет ага помчался на склад. Когда услышал от заведующего, что нигрола нет, устроил такой скандал – на весь аул гремел:

– Думаешь, ты идешь против моей бригады только? Нет, милый, ты против государства, против политики партии. Это знаешь как называется? Вредительство! И за такие вещи в Сибирь надо ссылать. Попилишь там дрова на морозе – одумаешься. А мать твоя будет ходить по клочку шерсти тебе на теплые рукавицы собирать. Понял?

Напрасно заведующий пытался объяснить, что нигрол не железка, а специальное масло, и на складе у Меред ага его полно – разъяренный Шеммет ага не дал ему и рта раскрыть.

В конце-концов, история эта дошла до самого председателя колхоза, а Шеммет ага, чтоб снова не попасть впросак, с тех пор при встрече с трактористами ни в какие деловые беседы не вступал, здоровался и проходил мимо.

То, что Шеммета переизбрали, кое-кому не по душе. Огульболды, к примеру. Я слышал, как она жаловалась:

– Хоть и новый бригадир мне почти деверем приходится, но до Шеммета ему, ох, как далеко! Раньше-то было с кем словом перемолвиться, а теперь? Как будто глухонемые все, одними тракторами занимаются.

Я, по глупости, передал этот разговор дома. Отец лишь улыбнулся, мать, может, и сказала бы что-нибудь, да в этот момент заплакал мой братишка, и она кинулась в другую комнату успокаивать его. Зато бабушка, внимательно выслушав меня – речь-то шла о ее сыне! – здорово рассердилась.

– Огульболды привыкла языком молоть, вот ей и не хватает Шеммета. Оба они хороши! Да какое тебе дело до бригадира, до председателя? Седая уже, ведьма, ну и сиди себе дома, нянчи внуков. Нет, кусок ей в горло не лезет, пока руганью его не протолкнет!

Для меня это был хороший урок. Никогда больше я не рассказывал дома то, что слышал на поле. К чему людей ссорить, к чему вызывать лишние обиды?

IV

Осень приносит в аул новые хлопоты. Их достает на всех, даже на стариков и детей.

Темпы уборки растут с каждым днем. Люди работают засветло и затемно; колхозный кассир, не так давно еле кивавший колхозникам, когда те приходили к нему в правление просить аванс, теперь сам приезжает в поле, почтительно вручает каждому причитающуюся ему, чаще всего, немалую сумму.

А заведующий колхозной библиотекой Таир ага решил порадовать людей книжками. Привез их на телеге и разложил на старых мешках для сбора хлопка. Впрочем, известно, на всех не угодишь, иные недовольно бурчали, глядя на пестрые, внешне привлекательные обложки:

– И вправду, кому что. Ну, до чтения ли нам, подумай? Да хоть принеси ты сюда книгу про самого Гёроглы!.. Читать мы зимой будем, с ребятишками вместе. Они эти твои книжки за один вечер, как семечки щелкают. А хочешь сейчас помочь, пошел бы и собрал пару фартуков хлопка.

Тогда через неделю-другую Таир ага вместе с книгами привез свой дутар в бархатном чехле. Тут уж никто не стал ему ничего говорить, на инструмент смотрели с уважением, авторитет библиотекаря рос буквально на глазах.

В обеденный перерыв, когда пили чай, зазвучала мелодия дутара. Баир ага пел с большим чувством. Сборщики хлопка слушали его очень внимательно, и если мы, мальчишки, не больно-то разбиравшиеся в музыке, начинали переговариваться чересчур громко, они жестами, как глухонемые, отгоняли нас под дальнюю тень.

Между тем, дела в отцовской бригаде шли неважно. После того, как за короткий промежуток времени выполнили более половины плана и вышли в передовые, прирост хлопка резко упал. Стали собирать второй урожай и вовсе скатились в середняки. А отсюда было уже рукой подать до отстающих…