Покинуть Париж и уцелеть - [26]

– Замолчи, – прошипела Аллочка и, как заботливая гусыня, обняла бывшего мужа.

– И не собираюсь, – огрызнулась Инга. – Тоже мне, греческая трагедия! Я не обязана плакать по шлюхе, которая…

– Ты немедленно заткнешься! – Андрей Адамович схватил ее за руку и так сильно сжал ладонь, что Инга присела от боли и едва не расплакалась. – Не вынуждай меня…

Алла незаметно показала отцу и дочери на удивленные взгляды стоящих у могилы людей. Это немного привело их в чувство. Андрей Адамович, придерживаемый под руку бывшей женой, мелко трясся в беззвучных рыданиях, Инга продолжала злобно смотреть на отца, однако послушалась его и молчала до конца церемонии. А после с остервенением швырнула горсть земли в могилу и как взъерошенная ворона поскакала к выходу.

– Алекс, а где родители Марины? – спросила Полина, вглядываясь в лица незнакомых людей, которые стояли близко к гробу.

– Ее бабка воспитывала. Она давно умерла. Отца Марина никогда не знала, а маму…

– Задушил ревнивый любовник, – пробормотала Полина. – Я знала об этом, но забыла.

Стоящая рядом с Алексом интеллигентного вида женщина средних лет повернулась к ним и, недовольно поджав губы, протянула:

– Молодые люди, вы находитесь среди усопших. Проявите уважение к ним, замолчите.

– Идите в задницу, – вежливо ответила ей Полина, на что дамочка возмущенно задвигала бровями.

– Простите нас, – Алекс печально улыбнулся женщине, обнял сестру и отвел в сторону.

– Не могу поверить, что Марина совершила с собой подобное… Почему? – простонала Полина, посмотрев на гроб, который начали опускать в могилу.

– Ты у меня спрашиваешь? – сверкнул глазами Алекс. – Я и понятия не имел, что у Маринки проблемы.

– Она нервничала последние несколько дней. Однако я не думаю, что она намеревалась убить себя.

– Ты была лучшей подругой, но это вовсе не означало, что Марина рассказывала тебе обо всем, что творилось у нее в душе. Может, она уже давно готовила план по уничтожению себя.

– Исключено. Я знаю, что в последнее время Марина чувствовала себя несчастной, и все же это не повод, чтобы стрелять себе в голову. – Полина еще раз посмотрела в сторону могилы и похлопала брата по плечу. – Идем. Мы и без того здесь задержались.

* * *

Следующим утром Полина проводила брата в аэропорт, затем вернулась домой и, заварив крепкий чай, устроилась с горячей чашкой в руках у окна в кухне, с мрачным интересом рассматривая лежащую перед ней Москву. Роман неслышно остановился на пороге, долго наблюдал за Полиной, неподвижно застывшей, застрявшей во внутреннем мире, где бушевала буря сожаления и бессильной ярости, потом подошел и с нежностью обнял за плечи.

– Как все прошло? – спросил он.

– Траурно. Много слез, сплетен. В общем, все, как и должно быть. Спасибо за то, что не настаивал сопровождать меня.

– Не хотел, чтобы ты испытывала неловкость в присутствии Алекса. Поля, а почему Марину похоронили, а не кремировали? Помнишь, ты говорила, что она хочет…

Полина уныло улыбнулась и подняла голову, бросив на Романа взгляд, полный слез.

– Быть развеянной по Люксембургскому саду? Разве у нас принято считаться с желаниями мертвых? Не знаю. Думаю, что об этом никто не вспомнил. Слишком уж неожиданной была ее смерть. Ошеломляюще внезапной, – задумчиво добавила она и замолчала, не обратив внимания на свой мобильный, который громко требовал ответить на звонок.

– Полина! – Роман протянул телефон, забрал чашку, сделал глоток и, брезгливо сморщившись, вылил холодный чай в раковину.

– Хорошо, приеду, – пообещала Полина в трубку и виновато посмотрела на Романа. – Отвезешь меня к Шемесу? Похоже, ему очень плохо.

– А ты, значит, сестра милосердия?

– Как видишь, Андрею Адамовичу больше не к кому обратиться за помощью… – Полина на мгновение спрятала лицо в ладонях, громко выдохнула сквозь пальцы и поднялась. – Поужинаем вместе?

– А может, уедем куда-нибудь? Туда, где тепло и много воды, – внезапно предложил Роман, что заставило Полину улыбнуться. – Я что-то не так сказал?

– Все в порядке, – заверила Полина, с любовью коснувшись его щеки. – Не думаю, что смена обстановки позволит мне забыть о смерти Марины. Куда бы мы ни отправились, я всюду буду возить с собой мысли о том, что она убила себя по непонятным для меня причинам.

– Ладно, отложим этот разговор. А сейчас я отвезу тебя к Шемесу, заеду в магазин и куплю вино к ужину. Что тебе приготовить?

– Не знаю, – улыбнулась Полина. – Сделай мне сюрприз.

Шемес жил в Большом Афанасьевском переулке, в десяти минутах езды от дома Романа, занимая двухъярусный пентхаус в респектабельном жилом комплексе. Роман решил не заезжать на внутреннюю территорию, чтобы не тратить время, объясняя цель визита мощным и, судя по лицам, не слишком сообразительным охранникам. Остановил машину у ограды и, наклонившись, поцеловал Полину в щеку, прощаясь.

– Позвони, когда…

– Не стоит, – оборвала его на полуслове Полина. – Готовь ужин, отдыхай, а я приеду домой на такси, – она вышла из машины, подошла к кованому забору и, нажав на кнопку звонка, едва слышно пробормотала: – Чертов сервис.

– Добрый день! – К ней немедленно подошел внушительного вида «ротвейлер», приветливо оскалился и замолчал, очевидно, предполагая, что гостья должна отчитаться, к кому пришла и для чего.