Пока живы — надо встречаться - [46]
«И если это так, — рассуждал он, — то хитростям такого агентуриста, как Нейгауз, они сумели противопоставить что-то другое. Но что?..»
И снова искорки гнева роились в глазах, едва начинал вглядываться в бледных, унылых, по виду апатичных людей.
Гауптман Ноэ как бы по-новому взглянул на заключенных, которые, как ему казалось, не способны были к бегству ввиду своего «крайнего истощения», и стал что-то говорить переводчику. Тот с угодливо согнутой спиной выслушал и, выпрямившись, стал переводить:
— Кто еще пытался бежать через туннель? Предлагаем выйти вперед. Всем вам будет сохранена жизнь и созданы лучшие условия!
Никто не вышел из строя. Никто ни единого слова не произнес.
Гауптман презрительно скривил губы и, постукивая стеком по лакированному голенищу, двинулся вдоль шеренги понуро стоявших людей. Старший полицай Копейкин, продвигаясь за ним, тыкал палкой в грудь каждого, на кого пало подозрение. Полицаи тут же вытаскивали из строя заподозренных и уводили к ограждению, отделяющему второй блок от третьего. Здесь уже ожидали своей участи врачи, фельдшеры, санитары, словом, все те, кто по работе так или иначе был связан с Лопухиным или его завхозом Политаевым. Сюда привели и тех, кто к ним никакого отношения не имел, но взяли их за дерзкий взгляд или подозрительный вид.
Перед ними не спеша взад и вперед ходил новоявленный главный лазаретный врач от военнопленных Гривцов.
— Вы нарушили порядок в гросслазарете, — сердито говорил он. — Теперь вами будет заниматься гестапо.
К исходу дня на обширный кавалерийский плац перед гросслазаретом приземлился небольшой самолет. Из него вышли полковник из управления лагерей и два офицера.
Гауптман был в такой растерянности, что не смог сразу доложить прилетевшему начальству, как все произошло.
— Ляпухинь — der rote Teufel[7], — только и смог он произнести.
Полковник, нахмурясь, силился припомнить, где он слышал эту фамилию.
— Так, так, — кивнул он, вспоминая.
…Как-то зимой его друг майор Отто Борбе пригласил послушать игру русского пианиста. У него были перебиты сухожилия на правой руке, но он неплохо играл «Лунную сонату» благодаря незамысловатому приспособлению — на запястье был браслет, а на пальцах резиновые соски, соединенные с браслетом шнурками.
— Доктор Ляпухинь, — не скрывая восхищения, говорил майор Отто, — не только лечит, но и восстанавливает утраченные функции.
Тогда зимой полковник почти равнодушно скользнул взглядом по сухощавой фигуре молодого русского врача…
Тем временем раскопка туннеля продолжалась. Из-под земли постепенно обнажался длинный, в восемьдесят девять метров, дощатый костяк с электропроводкой, с тремя перевалочными, в виде небольших котлованчиков, станциями.
Полковник, пройдясь вдоль отрытого подземного сооружения и прикинув внушительное расстояние от места выхода за колючей проволокой до блока, откуда бежали русские, подумал, что организация подкопа в условиях лагерного режима — плод колоссального труда большой группы заключенных, что руководил конспиративными работами, по-видимому, человек незаурядного ума и сильной воли. И опять пожалел, что не запомнил лица того русского молодого врача.
— Гроссметрополитен, — усмехнулся полковник и, глядя, как офицеры фотографируют и снимают на кинопленку обнаженный туннель, задумчиво произнес: — Многое, что казалось нам второстепенным, русские рассматривали и прочувствовали как существенное.
Сказал так и направился к самолету.
Семьдесят человек, подозреваемых в подготовке к побегу, построили в колонну по пять человек и под охраной автоматчиков повели к панцирь-казарме.
Среди них лишь четверо были в подпольной организации со дня основания, остальные вступили в нее в разное время, когда уже шли подземные работы. Но были и такие, кто в подкопе участия не принимал и был переведен во второй блок незадолго до побега.
Максим Иевлев ожидал суровой и мучительной расправы и на ходу приказывал себе и ближним из товарищей:
— Головы не вешать. Смотреть вперед, держаться мужественно.
Когда проходили мимо третьего блока, то во всех окнах на этажах виднелись лица — узники приветствовали их. Видно, весть о побеге всколыхнула всех. Значит, не зря они всего натерпелись, преодолевая тяжелейший путь под землей. И товарищи, оказавшиеся на свободе, возьмутся за оружие, и оставшиеся здесь продолжат сопротивление.
Иван Беда, шагая в середине колонны, хмурил густые черные брови. Сердясь и досадуя, он ругал не столько Романа, сколько себя за уступчивость, что не отстоял за собой права на выход первым. И теперь, перебирая в памяти всех тех, кто уже находился по ту сторону жизни, теперь уже недоступной ему, Иван, с ненавистью взглянув на конвоиров, зашевелил плечами в бессильной ярости и, подтолкнув Мишку Ларина, сказал:
— Споем, что ль?
Посмурневший Ларин враз встрепенулся:
— Священную?!
Иван одобрительно кивнул. Глаза Ларина возбужденно заблестели, и с удалью в молодом голосе он запел. Голос его зазвучал твердо и проникновенно и с такой интонацией, что невольно песню подхватили все. И грянула она как яростный призыв бороться и не сдаваться:
Научно-популярный очерк об основных этапах освоения Сибири и Дальнего Востока.Большое внимание в очерке уделено освещению походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Витуса Беринга, Геннадия Невельского и других русских землепроходцев и моряков.Институт военной истории министерства обороны СССР.Рассчитан на широкий круг читателей.
Наше Отечество пережило четыре Отечественные войны: 1612 г., 1812 г., 1914 г. (так называлась Первая мировая война 1914–1918 гг.) и Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.Предлагаемый читателю исторический труд посвящен событиям 1612 года, 400-летие которых отмечается в 2012 году. С 2005 г. в память об этих событиях, сплотивших народ, 4 ноября отмечается как всенародный праздник — День единения России.В книге раскрываются военные аспекты национально-освободительной борьбы нашего народа против польской и шведской интервенции начала XVII в.
Русско-японская война 1904–1905 гг. явилась одним из крупнейших событий всемирной истории — первым жестоким вооруженным столкновением двух держав с участием массовых армий и применением разнообразной сухопутной и морской боевой техники и оружия. Она явилась, по существу, предвестницей двух мировых войн первой половины XX в.: воевали две страны, но в политических и экономических итогах войны были заинтересованы ведущие государства Запада — Великобритания, Германия, США, Франция. Этот геополитический аспект, а также выявленные закономерности влияния новой материальной базы вооруженной борьбы на развитие стратегических и оперативных форм, методов и способов боевых действий по-прежнему обусловливают актуальность исторического исследования Русско-японской войны. На основе исторических документов и материалов авторы раскрывают причины обострения международных противоречий в Дальневосточном регионе на рубеже XIX–XX вв.
Литературный портрет знаменитого норвежского писателя Юхана Боргена с точки зрения советского писателя.
Сорок лет проработав журналистом в разных странах Африки, Рышард Капущинский был свидетелем двадцати восьми революций на разных концах Чёрного Континента и за его пределами. «Император» – его рассказ о падении империи Хебру Селассие I, «Шахиншах» – исследование механизма крушения режима шаха Реза Пехлеви.
Перед вами дневники и воспоминания Нины Васильевны Соболевой — представительницы первого поколения советской интеллигенции. Под протокольно-анкетным названием "Год рождение тысяча девятьсот двадцать третий" скрывается огромный пласт жизни миллионов обычных советских людей. Полные радостных надежд довоенные школьные годы в Ленинграде, страшный блокадный год, небольшая передышка от голода и обстрелов в эвакуации и — арест как жены "врага народа". Одиночка в тюрьме НКВД, унижения, издевательства, лагеря — всё это автор и ее муж прошли параллельно, долго ничего не зная друг о друге и встретившись только через два десятка лет.
Эта книга о Леопольде Антоновиче Сулержицком (1872–1916) — общественном и театральном деятеле, режиссере, который больше известен как помощник К. С. Станиславского по преподаванию и популяризации его системы. Он был близок с Л. Н. Толстым, А. П. Чеховым, М. Горьким, со многими актерами и деятелями театра.Не имеющий театрального образования, «Сулер», как его все называли, отдал свою жизнь театру, осуществляя находки Станиславского и соотнося их с возможностями актеров и каждого спектакля. Он один из организаторов и руководителей 1-й Студии Московского Художественного театра.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей театра.
Автобиографический роман «Здравствуй, молодость!» о молодежи 1920-х годов.
Гэта кніга складаецца з артыкулаў "нефармальнага" кшталту, якія друкаваліся ў розных сродках масавай інфармацыі. У розны час гэтыя людзі працавалі ў нашай краіне ў якасці замежных дыпламатаў. Лёсы іх склаліся па-рознаму. Нехта працуе ў іншых дзяржавах. Нехта ўжо выйшаў на пенсію. Нехта вярнуўся ў Беларусь у новай якасці. Аднак усіх яднае адно — гэта сапраўдныя сябры Беларусі. На момант размовы з імі не ўсе ведалі беларускую мову дасканала і саромеліся на ёй размаўляць, таму пераважная большасць артыкулаў напісана на рускай мове, аднак тэндэнцыя вывучаць мову той краіны, у якой яны працуюць, не толькі дамінавала, але і стала абавязковым складнікам прафесійнага жыцця замежных дыпламатаў.