Пока живы — надо встречаться - [103]
Поезд остановился, проводник помог ей спуститься со ступенек. К вагону торопились женщины с цветами.
— Не вы ли будете Заволжина? — спросила Дарью одна из них.
Дарья, увидев улыбки на лицах женщин, улыбнулась в ответ.
Женщины оказались учительницами местной школы.
Одна из них, Полина Петровна, пригласила Дарью к себе домой. Она усадила гостью за стол, а сама принялась хлопотать по хозяйству. Вскоре на столе появились сало, яйца, варенье, мед.
После ужина хозяйка постелила Дарье в просторной, прохладной комнате на диване. Окна на ночь остались открытыми. Дарья вслушивалась в ночные шорохи, звонкие трели полевых сверчков. От сознания того, что могила сына где-то неподалеку, быть может совсем рядом, она не смогла до самого утра сомкнуть глаз.
На могилку Дарья пошла пораньше. Ей только казалось, будто она спешит. На самом деле шла она тихо, передвигаясь по аллее сквера от дерева к дереву, от лавочки к лавочке. А когда среди шумящей листвы она увидела серый памятник, ноги совсем перестали ее слушаться. Охнув, Дарья опустилась на колени, обхватила седую голову ладонями и припала к земле.
— А я все надеялась… — шептала она и сморщенной рукой в извилистых синеватых жилках поглаживала землю.
Наплакавшись вволю, достала из сумки кулек, горсточками стала разбрасывать по могиле белый песок.
— Издалека приехала, мать… По земле вижу — издалека… Наша-то земля — темная крупка.
Дарья подняла голову. Перед ней стоял седой мужчина с медалями на пиджаке.
— Сын у меня здесь… — молвила она.
Послышалось звучание горна и дробь барабана. Будто через пелену дождя Дарья увидела людей, венки, флаги.
Седой мужчина помог ей подняться. Она потянулась рукой к памятнику и, приблизившись, растерянно обвела взглядом гранитные плиты с мерцающими надписями.
— В глазах от слез мельтешит… не вижу. На какой строчке сынок мой… Вася. Заволжин Василий Петрович.
— Значит, здесь похоронен, — раздумчиво произнес он. — Здесь, говоришь, похоронен должен быть…
Подувший ветер донес горький запах полыни. От страшной догадки Дарья побледнела.
— Здеся! Сердцем чую… здесь он, — отозвалась она и смолкла.
К ней подходила учительница. Полина Петровна ласково взяла Дарью за локоть.
— Миленькая, не надо… Не плачьте. Этот памятник вскоре после войны поставили. А останки Василия и его товарищей нашли недавно на пустыре за школой и со всеми почестями перенесли сюда. Фамилии еще не успели вписать…
Дарья подняла голову и поглядела на памятник: в скорбном молчании, преклонив колено, застыл воин с каской на руке.
Начался митинг. Один за другим к микрофону подходили люди — старые и молодые, говорили о том, что никогда не надо забывать войну и погибших за нашу свободу…
Поделился своими воспоминаниями старый солдат.
— Здесь были тяжелые бои, — говорил он. — Наши красноармейцы стояли насмерть, задержав немцев у поселка.
К микрофону подошел пионер с какой-то бумагой в руке.
— Мы, красные следопыты, — волнуясь сказал он, — на школьном дворе нашли гильзу с письмом. Нам долго не удавалось прочесть, а когда буквы сложились в слова, получилось: «Матынька родная!.. Держимся до последнего… Прощай…»
Сердце у Дарьи готово было разорваться. Она подошла к пионеру и взяла из его рук листок.
— Это он… сын мой, — чуть слышно сказала она, жадно вглядываясь в полуистлевшую с почерневшими краями бумагу.
— Там больше ничего не написано! — сказал пионер.
Но Дарья уже не слышала. Заметив, что мужчины стоят понурившись, а женщины плачут, она приблизилась к микрофону и, прижимая листок к груди, отрывисто проговорила:
— Будет плакать-то… Герой мой сынок!..
Заиграл духовой оркестр. Когда музыка смолкла, седой мужчина с медалями громко прочитал:
— «Занести в списки почетных граждан рядового Заволжина Василия Петровича…»
Мужчина с орденами поблагодарил Дарью и сказал:
— Вы, мать, воспитали верного защитника Родины!
А она стояла простоволосая, сгорбившаяся, в длинном, до самых пят, ситцевом платье и, скрестив руки, не сводила глаз с широкой, во всю гранитную плиту надписи:
Веря в то, что ее Вася навсегда останется в памяти у жителей поселка, вынула из-под шали сверток с письмами и отдала их мальчику.
Дарья уезжала через два дня. Ветер ли унялся, или сердце отошло, только чувствовала себя спокойней. Окруженная стайкой пионеров, ласково поглядывала на них и обещала отвечать им на письма. Любой из них теперь был ей дорог, как сын.
ВОЙТИЧИХА
Живо помню, как с макушки толстой ветлы над бревенчатой плотиной мы с Колюней заметили на далеком бугристом берегу реки, возле неровного стожка сена, мерцающий блеск. Долго всматривались в неясные очертания берега, а блеск все сильнее возбуждал наше любопытство.
Все поблекло перед загадочным сверканием, куда ни посмотрим — все те же дворы, поникшие березы да куры, копошащиеся в пыли. Даже на поспевающие яблоки в Войтичихином саду перестали зариться. Что бы мы ни делали, волнующий блеск так и манил к себе, не давал покоя.
И вот мы пустились в путь. Утром по росной стежке между пряслами огородов. В своем саду уже ковырялась Войтичиха. Она будто вросла в землю над грядками.
Эта старуха, по мнению всех мальчишек села, самая что ни есть вредная. В черном платке и таком же до пят платье, сгорбленная, сложив щепоткой пальцы у рта, сама с собой разговаривала, словно помешанная.
Научно-популярный очерк об основных этапах освоения Сибири и Дальнего Востока.Большое внимание в очерке уделено освещению походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Витуса Беринга, Геннадия Невельского и других русских землепроходцев и моряков.Институт военной истории министерства обороны СССР.Рассчитан на широкий круг читателей.
Русско-японская война 1904–1905 гг. явилась одним из крупнейших событий всемирной истории — первым жестоким вооруженным столкновением двух держав с участием массовых армий и применением разнообразной сухопутной и морской боевой техники и оружия. Она явилась, по существу, предвестницей двух мировых войн первой половины XX в.: воевали две страны, но в политических и экономических итогах войны были заинтересованы ведущие государства Запада — Великобритания, Германия, США, Франция. Этот геополитический аспект, а также выявленные закономерности влияния новой материальной базы вооруженной борьбы на развитие стратегических и оперативных форм, методов и способов боевых действий по-прежнему обусловливают актуальность исторического исследования Русско-японской войны. На основе исторических документов и материалов авторы раскрывают причины обострения международных противоречий в Дальневосточном регионе на рубеже XIX–XX вв.
Наше Отечество пережило четыре Отечественные войны: 1612 г., 1812 г., 1914 г. (так называлась Первая мировая война 1914–1918 гг.) и Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.Предлагаемый читателю исторический труд посвящен событиям 1612 года, 400-летие которых отмечается в 2012 году. С 2005 г. в память об этих событиях, сплотивших народ, 4 ноября отмечается как всенародный праздник — День единения России.В книге раскрываются военные аспекты национально-освободительной борьбы нашего народа против польской и шведской интервенции начала XVII в.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.