Пока ты молод - [55]
Теперь о твоем письме. «Студента прохладной жизни» ты просто-напросто выдумал. Ежели бы я тебя не знал, то сказал бы: с жиру бесится человек. Тут, наверно, Москва с черного хода на тебя повлияла. Подумаешь, какие страсти — не попал в точку статьей! После же написал несколько хороших, значит дело с концом. Опять же и насчет правды многое в письме я не совсем понимаю. Как там вы, писатели, смотрите на нее, я не знаю, но, по-моему, правду легче писать, чем неправду. А тем более холостому: семейные люди те осторожны, начинают, думая о детях, многого в жизни побаиваться. И как-то не замечают этих своих перемен. На себе испытал. Смотри, тебе виднее, но я тоже серьезно говорю, пусть с хлеборобской простотой.
Ты спрашиваешь, как я сейчас живу. Перемен немало, потому и с ответом на твое письмо задержался, передали мне его на новое место мое с большим опозданием. Взяли меня было в район, но сразу же затосковал по земле, пустил слезу и теперь председательствую в Поляновке. А Войленко, копповского председателя, турнул на свое высокое место. Он любит, мне кажется, ежели ему дают побольше власти. Значит, и работать там будет получше моего. Понемногу привыкаю, оперяюсь после переездов. Недаром ведь говорят: два раза переехал — считай, один раз сгорел. Между прочим, ты тоже можешь стать погорельцем. Для этого нужно всего лишь приехать в мою «Зарю»: мы тебя заарестуем и не отпустим.
Вот и конец моей цыдулке. Еще раз спасибо за подарок. Не забывай, пиши, а то и проведывай. Может, еще потягаемся с ливнем. Как тогда.
Григорий».
Сергей несколько раз перечитал письмо. Опять ожили в памяти прошлогодние утраты и неприятности, записи в собственном блокноте об осени, которая, несмотря на вчерашние отголоски лета, утром уже снова напомнила о своей неотвратимости мутным холодным туманом и пустынной, простуженной тишиной леса за молчаливой Сетунью. Осень обостряла мышление, бередила пережитое. Сергей даже не удивился, когда по дороге к Москве в электричке, он, всегда робеющий прилюдно записывать приходящие в голову мысли, удачные сравнения и рифмы, на этот раз совсем забыл о своей впитанной с молоком матери застенчивости и несколько раз обращался к записной книжке. Подхлестывало и письмо дяди Гриши, прозрачная глубина его, казалось бы, очень простых, как будто уже слышанных не однажды суждений…
Несколько дней спустя после грозы снова наступили ясные дни, но солнце было уже по-зимнему тусклое, неприветливое. Отовсюду веяло приближающимися холодами. Затем и солнце скрылось, небо стало заволакиваться то свинцовыми, то стальными тучами. Было что-то зловещее в сходстве их цвета с цветом именно этих металлов. Тучи метались, меняли направление своего полета, то скрывались за горизонтом, то вновь возвращались, еще более хмурые и пугающие. По ночам начали приходить колючие, потрескивающие морозы.
А к концу месяца далеко на западе послышался треск первых предательских выстрелов. В Москву прилетели такие же короткие и сухие, как эти выстрелы, сообщения. Поначалу им не придали большого значения, но они вскоре заставили содрогнуться не одно человеческое сердце.
Однажды, проходя по Садовому кольцу, Сергей увидел медленно движущуюся, сурово-молчаливую траурную процессию. Впереди ее слегка покачивался на пушечном лафете багровый гроб, окантованный блестяще-черными полосами. За гробом шли большей частью слушатели военных академий, но к ним все присоединялись и присоединялись прохожие москвичи. Хоронили полковника-танкиста. Тело его было доставлено из того же города, на улицах которого одиннадцать лет назад погиб в день своего рождения двадцатипятилетний автоматчик наступающей Советской Армии Василий Воротынцев.
Узнав о месте гибели полковника, Сергей судорожно вздрогнул и испуганно отшатнулся от пожилого рабочего, ответившего на его вопрос. Ему сразу же вспомнилось, как каждое лето, когда он приезжает домой на летние каникулы, мать достает из сундука старинную деревянную шкатулку, бережно раскрывает ее и заставляет его перечитывать бледнеющие, цвета выцветшей крови, фронтовые письма Василия. Сергей тоже пристроился к провожающим, и ему мгновенно передалась та клятвенная торжественность, которая господствовала над колонной, гипнотизировала и увлекала за собой даже тех, кто торопился куда-то по своим делам и пытался пройти мимо, кто собирался лишь мысленно поклониться плывущему по улице багровому гробу. Собранный и подтянутый, уставившись невидящими глазами куда-то поверх обнаженных опущенных голов впереди идущих таких же, как и он, пристроившихся штатских, Сергей впервые за два месяца, прошедших после выхода своего сборника, вдруг почувствовал тематическую узость и приглушенность последнего. Нестерпимый стыд, готовый в любую минуту перерасти в ожесточенное самоистязание, начал подтачивать и без того растревоженное сердце. Захваченный собственными переживаниями, Сергей не слышал простуженных надгробных речей, не слышал рыданий убитой горем седой женщины, рвущейся к свежевырытой темно-бурой яме. И только прощальные карабинные залпы выстроившегося на кладбище отделения солдат неожиданно вывели его из полуторачасового духовного оцепенения. Выйдя на улицу, он отыскал в небольшом скверике свободную скамейку и просидел на ней все оставшееся время угасающего дня до первых вспыхнувших в городе фонарей.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Повесть и рассказы о современной армии, о том, как под влиянием армейской службы мужает и закаляется характер вчерашнего десятиклассника, вырабатываются понятия чести, воинского долга, мужского достоинства, о тех трудностях, которые приходится преодолевать молодому солдату на первом году службы.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.