Пока ты молод - [26]
— Благодарю вас… за все… — Анатолий почувствовал, что краска заливает его лицо. Он смахнул платком проступавшие на лбу горячие капли пота, выпрямился на стуле, как школьник, получивший высшую похвалу любимого учителя. — Я никогда этого не забуду.
Декан беспокойно забарабанил пальцами обеих рук по подлокотникам.
— Ну, зачем же… Мой долг. И все такое… Вдобавок нам ведь просто не хватает преподавательских кадров. Всей стране не хватает… Давайте лучше не будем отклоняться от дела. Дней через двадцать у нас кафедра. Вам тоже необходимо будет прийти. Вы как — уладили уже свой квартирный вопрос?
— Да.
— Тогда скажите мне ваш адресок, чтоб оповестить смогли вас потом.
— К сожалению, я еще не был на своей квартире. Да и адреса точно не знаю. Обещали на днях все уладить. А пока я в гостинице.
— Ну хорошо. Въедете — сообщите.
— Незамедлительно…
Простившись с деканом, Анатолий вышел на улицу и свернул в сторону Тверской. Не спеша прошел вверх до площади Пушкина, постоял минут пять в конце упирающегося в площадь бульвара возле великого поэта, где когда-то, весной 1917 года, назначал свои первые свидания с далекой-далекой хохотуньей Тоней Самойловой из женской гимназии. Она смеялась, даже когда они целовались, объяснялись в любви. Анатолий вглядывался в задумчивого, как и прежде, поэта, и ему почему-то припоминались головокружительные запахи мягких солнечных кудряшек Тони, ее большие синие с туманной поволокой глаза. Как они далеки, те его шестнадцать лет… От этих воспоминаний у него начало учащаться дыхание. Казалось, что вот-вот не только ему, но и проходящим мимо станут слышны удары воспрянувшего сердца. Наконец тронулся с места и пошел дальше по Тверской. Вправо от него блеснули купола монастыря, и сразу же, наверно потому, что сейчас вот стоял у подножия памятника, ему припомнились строки о приезде Татьяны в Москву:
«Она ехала по этой улице, — размышлял он. — Стаи галок на крестах именно этого монастыря. Львы выше. Уцелели ли они? Хорошо как: сто лет, а строки до сих пор овеществленные. Даже совсем в другой жизни. Люди берегут, любят. А я от всего этого убегал… Как будто такое можно забыть! Виктор, Виктор… ты не поймешь этого. Сюда стоило возвращаться Даже для того, чтобы умереть. Жить — тем более».
Он думал о том, как бы съездить еще на месяц в деревню, поближе рассмотреть все перемены, потрогать руками землю, кормящую людей, почву, как он привык называть ее на своем профессиональном языке, чтобы в университетских лекциях хоть в какой-то мере чувствовалось ее живительное дыхание… Неплохо бы побывать в Копповке… Немного страшновато, конечно… Люди наверняка будут коситься на него. Иначе нельзя. Придется смотреть им в глаза. Виновато, но прямо… Трудно доказывать, что ты не жулик. Но придется доказывать. Придется.
X
Первая лекция вышла туманная, скучная. Его слушали внимательно, но причиной этому было всего лишь обостренное любопытство к новому человеку. «Наверно, — размышлял он, — наслышаны уже о моей блудной биографии. Ко всему — сравнительно молод: проверяют, а я…» И все произошло из-за какого-то мистического наваждения: в самом начале увидел во втором ряду нестерпимо знакомые голубые глаза… Когда и у кого он видел такие?.. Та же еле приметная выискивающая суженность левого глаза, те же то потухающие, то вновь вспыхивающие искорки, просвечивающие своим мерцанием голубизну, делающие ее почти прозрачной… Одни глаза… Одни только глаза, и ничего больше, ни одна примета во всем ее облике не напоминает о том, другом, похожем человеке… Хотя бы она встала, перебила его и что-нибудь сказала, пусть даже насмешливое, неприятное. Может быть, голос помог бы. Но этого не может случиться… А вся долгая, кропотливая подготовка к лекции, кажется, пойдет прахом… Что это — детство или же расшатанные, обнаженные скитаниями по Европе нервы? Сзади кто-то шушукается. Удивлены? Разочарованы? Наверно, он выглядит самым отъявленным дураком. Хорошо еще, что никто не пришел с кафедры… Доверили, называется.
Он отгонял от себя эти мысли, пробовал не смотреть на мерцающие глаза, углубляясь в конспекты, но та непосредственность разговора с аудиторией, о которой он много передумал в последние вечера, так и не приходила…
Только когда задребезжал звонок, он вздохнул с радостным облегчением. Поспешно собрав свои тщательно пронумерованные записки, ни на кого не глядя, вышел из аудитории и направился в деканат. В ответ на вопросительно-приветливый взгляд декана он молча и обессиленно опустился перед ним в мягкое, приятно расслабляющее все тело кресло. Дождавшись той минуты, когда они остались в кабинете только вдвоем, Анатолий слегка приподнялся с кресла и почти шепотом проговорил:
— Провалился я, Василий Николаевич. В высшей степени провалился.
— Только и всего, — облегченно вздохнув, ответил тот. — А я, грешным делом, подумал, что вам или нездоровится, или вы получили какое-то неприятное известие о близких вам людях. Все поправится.
— Но, понимаете, Василий Николаевич…
— Понимаю, Анатолий Святославович, — перебил его, улыбаясь, декан. — Отлично понимаю. Потому что со мной было то же самое. Нет, хуже. Вам трудно и представить, как я начинал. Приехал из глухого уезда эдакий молчаливый провинциальный крот, не умеющий связать двух слов, а его берут, точно мальчишку, за руку, подводят к кафедре, представляют студенчеству и уходят.
Владимира Войновича, как автора, не надо представлять. Кто не читал — сам виноват. А что такое сказки, знает каждый ребенок! Хотя эти сказки следует все-таки сначала прочитать: слишком не реальные, слишком грустные, слишком на смех.
Повести, составляющие эту книгу, связаны единым сюжетом. Они рассказывают о жизни, быте, отношениях людей, строящих порт на Камчатке. Здесь — люди старшего поколения, местные жители, и большая группа молодежи, приехавшей с материка. Все они искренне стремятся принести пользу строительству, но присущие им разные характеры ведут к противоречиям и столкновениям. Последние особенно остро проявляются во взаимоотношениях начальника порта Булатова, человека с властным характером, «хозяина», и молодой коммунистки, инженера-экономиста Галины Певчей, от имени которой ведется повествование.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.