Пока огонь не поглотит меня - [42]

– Твои фразы возвышенны, и на них ведутся только, действительно, глупые дурочки, готовые поверить в красивую сказку. А я могу о ней рассказать много, потому что сказка не имеет продолжения, дальше начинается уродливая красота богатства. Так что же ты молчишь, Ред? У тебя нет ничего, что меня бы возбудило до такой степени, чтобы я решилась оставить свою прекрасную жизнь. А ради тебя, ради этой интрижки, которую ты расписал за меня, я не собираюсь разрушать идеальный брак, – ставлю точку и триумфально улыбаюсь.

– Все сказала? – Спокойно спрашивает, чем выводит меня ещё больше.

– Нет.

– Продолжай, я сегодня свободен и весь твой, – насмешливо предлагает, словно его не трогают чудовищные слова, от которых любой бы мужчина рассвирепел.

– Ты боишься выйти на свет, потому что тогда женщина поймёт, что ты ничего из себя не представляешь. Сколько тебе? Сорок? Тридцать? В таком возрасте все нормальные мужчины уже живут настоящей жизнью, имеют жён, детей и счастливы. Выходит, ты предлагаешь фальшь, уверяя, что она прекрасна, когда сам не имеешь силы или же чего-то ещё, чтобы остаться с одной навсегда, – замолкаю, понимая, что, скорее всего, я перешла границы приличий, но не могу остановиться. Меня злит, возмущает и подбрасывает ещё дров, в кипящий огонь адреналина, то спокойствие, с которым этот странный человек сносит оскорбления.

– Бинго, Санта, ты попала в точку. Я не нормальный мужчина, не готов обременять себя одной женщиной, чтобы вести заурядный образ жизни. Он не для меня, как и не для тебя. Есть что-то ещё? Ты выпустила дым, который с каждым разом нравится мне всё больше и больше? – Голос появляется позади меня, и я поворачиваюсь на него.

– Я не собираюсь тратить на тебя своё время. Ты этого недостоин. Выпусти меня немедленно и верни мою сумочку, она стоит больше, чем ты, вообще, видел, – протягиваю руку, гордо задирая подбородок, но, чёрт возьми, меня трясёт. Такая напряжённая тишина, образовавшаяся вокруг меня, давит и приводит к ещё большей панике.

Стою, как полная идиотка, в темноте с протянутой рукой и, кажется, проходит десять минут, ноги затекают, и появляется желание кричать. Действительно, завизжать от такого отношения.

– Ты можешь уйти в любую минуту, – вновь за спиной. Оборачиваюсь и разглядываю темноту.

– Но для начала, найди дверь, – смех наполняет разум. Он настолько обидный, что я срываюсь на бег и ударяюсь о тонкую материю. Стекло. Быстро иду по ней вправо, где должна быть стена и дверь. Но ничего. Шершавая краска, и я готова визжать от отчаяния и издевательства надо мной.

– Холодно, очень холодно.

– Я готова придушить тебя! Да кто ты такой, чёрт бы тебя побрал? Ты не смеешь меня удерживать здесь! Не смеешь смеяться надо мной! Не смеешь! – Кричу так громко, что звон отдаётся в ушах, и меня даже ведёт в сторону. Быстро дышу и ударяю кулаками по стене, не позволяя себе слёз.

– Сладкая моя, ты вольна уйти в любую минуту, главное – найди выход.

– Включи чёртов свет, и тогда я найду его. Включи свет, – шиплю я, зло смотря впереди себя.

– Нет, так намного интереснее, – смеётся. Ублюдок! Козёл! Ненавижу! Всех мужчин ненавижу! Ненавижу то, что они думают, что умнее нас, женщин! Ненавижу, что они всегда сильнее и готовят ловушки, в которые мы по незнанию попадаем! Ненавижу их! Всей душой ненавижу!

Я даже не замечаю, как начала колотить стену, сильнейшими ударами ладоней. Пинать её и шипеть, как гадюка. И я продолжаю это делать, выплёскивая всю ненависть, пока не приходит обида. Она разъедает всё внутри, опускает достоинство… выбрасывает его из души и оставляет только безвыходное положение, где хочется сесть на пол и плакать. Долго и горько, проклиная, и себя, и решения, и всё вокруг.

– Теперь достаточно, Санта, – мои удары прекращают чужие руки, которые оттаскивают меня от стены и тащат за собой. Брыкаюсь, но слабо, сухо всхлипываю и просто замираю, понимая, что всё. Мне не за что бороться, я проиграла. Снова и снова.

– Я вещь, кукла для вас всех. Вы не знаете, что и мне бывает больно. Не знаете, – горько шепчу я, пока меня усаживают на что-то, вроде бы на стол.

– Сладкая моя, я знаю, но иногда приходится дать возможность выпустить пар, после сожжения несбывшихся грёз, чтобы ты смогла спокойнее принять то, что происходит, – мою руку поднимают. А ладони горят от ударов, их покалывает от боли. Но неожиданно моей кожи касаются губы, отчего я задерживаю дыхание. Медленный поцелуй приводит меня в полное недоумение, и я ощущаю толчок в области бёдер. Слабый, едва уловимый.

– Обожаю пылких женщин. Не могу устоять перед эмоциями, которые ты научилась скрывать ото всех, даже от себя. Для многих это минус, но для меня… слишком сладкое явление. И видеть это, наблюдать за тобой одно удовольствие. Я не ошибся, Санта, ты особенная, – медленными, чувственными поцелуями Ред покрывает вторую мою ладонь, пока я, потерянная, сижу и прислушиваюсь к своим ощущениям. Они такие странные, новые для меня и одновременно пугающие.

– Я ненавижу тебя, – шепчу мысли, продолжающие крутиться в голове.

– Приму это за комплимент. В ненависти таится самое удивительное. Притяжение. Ненавидь меня так сильно, насколько ты можешь. Покажи мне тот огонь, который я жду. Ну же, – его рука обхватывает мою талию, резко притягивая к мужскому телу.