Пока не взошла луна - [107]

Он понимал, с чем могут быть проблемы, и мысленно составил список всего, что имел при себе и мог показать, если бы его остановили: настоящие с виду документы, немного одежды и мягкая игрушка, явно набитая чем-то незаконным. При обыске этот плюшевый мишка неминуемо вызвал бы подозрения.

Оставалось пять минут.

Салим пытался найти на табло номер платформы указанного в билете поезда, когда его похлопали по плечу. Резко обернувшись, он увидел полицейского, который, нахмурившись, разглядывал его. Сердце его упало. Прежде чем Салим успел броситься наутек, полицейский заговорил:

– Тебе куда?

– У меня билет, – выпалил Салим.

– Покажи. – Он взял из трясущейся руки Салима билет и посмотрел на табло, а потом указал налево. – Седьмая платформа. Поторопись.

Салим пробормотал что-то в знак благодарности и пошел, изо всех сил стараясь не бежать. Он ничуть бы не удивился, если бы его окликнули и приказали остановиться. Оглядываться он не осмеливался.

«Двигайся. Иди. Ищи седьмую платформу».

Найдя ее, Салим быстро глянул через плечо. Никто за ним не шел.

Оставалась одна минута.

Салим прыгнул в вагон и нашел указанное в билете место. Как раз вовремя.

Он достал из рюкзака плюшевого мишку, и сидевшая через проход женщина ласково улыбнулась. Каким невинным он, наверное, выглядел – мальчик-мужчина, путешествующий в компании любимой игрушки. Легонько сжав, Салим почувствовал под пальцами что-то твердое и квадратное и засунул медвежонка обратно в рюкзак, приказав себе не проявлять чрезмерного любопытства.

Объявили, что поезд отправляется, – из окна казалось, что это поезд на соседнем пути начал двигаться. А потом замелькали деревья и туннели. Зеленое и серое. Живое и мертвое. Салим был в полной безопасности и в то же время рисковал – в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть.

Он протянул кондуктору билет, ожидая, что сейчас его разоблачат или хотя бы что-то спросят, хотя со своим рюкзачком практически не выделялся из толпы студентов, ехавших в этом вагоне. Они громко смеялись и передавали друг другу журналы. Кондуктор прошел в следующий вагон, а студенты один за другим затыкали уши наушниками и засыпáли, склонившись на плечо соседа, и вскоре их гомон затих, остался лишь стук колес.

Салим вспоминал своих друзей детства. Если бы они могли расти в Афганистане, все вместе, без ракетных ударов, то стали бы такими же шумными и жизнерадостными. Но война разобщает и подавляет. Кабульские дети взрослели быстро.

Роксана не походила на эту молодежь. Казалось, она унаследовала что-то от степенности своих предков-афганцев, хотя не провела ни дня в той стране. Ее отец отстранился от бед своего народа, и именно поэтому она загорелась ими. Отец восхищался ею, зная, что сам на такое не способен.

Салим понимал, что не сможет жить так, как Роксана. Отец, мать, школа, мирная страна… Он не мог стать прежним Салимом. Настоящий Салим состоял из вереницы страшных событий.

Он вертел на запястье часы. На циферблате добавилось еще несколько царапин. Наверное, после прошлой ночи. «Смотри, что с нами стало, падар-джан».

Если бы они уехали из Кабула раньше, все могло бы сложиться лучше. Они мирно жили бы в Лондоне. Может, по соседству с семейством тетушки Наджибы. Салим и Самира сейчас учились бы, ходили в школу, выполняли домашние задания, осваивали новый язык… Эти образы выглядели такими идеальными, что проносились в воображении Салима, словно кадры мультфильма.

А падар-джан сидел с семьей в Кабуле и ждал лучших дней, несмотря на то, что обстановка накалялась, несмотря на убийства и засухи.

«Почему ты выбрал для нас такую жизнь? Что хорошего получилось из того, что мы остались, когда все остальные уехали?»

Салим проснулся от толчка. Поезд остановился. Он огляделся и увидел, что на освободившиеся места садятся новые пассажиры. Какой-то мужчина как раз ставил сумку в ячейку над сиденьем.

– Извините, это Милан? – спросил Салим, указывая за окно.

– Си, – кивнул сосед.

Салим схватил рюкзак и выскочил из поезда, чуть не сбив с ног пожилую семейную пару. Он вскинул руки, извиняясь. Салима предупредили, что у него будет всего полчаса на то, чтобы найти поезд, который доставит его в Париж. Он нашел в конверте билет и начал сличать текст с бегущими строками светящихся над головой информационных табло.

Париж. Четвертая платформа. Десять минут до отправления.

Салим стоял на семнадцатой платформе, поэтому бросился бежать, петляя между пассажирами и тележками с багажом и молясь, чтобы его не остановили.

Салим

52

Утром поезд остановился в Париже. До Франции Салим добрался, но прежде, чем отправляться дальше, предстояло отдать груз нужному человеку. Салим очень надеялся, что сможет его найти.

Взгляд метался вдоль железнодорожных путей. Салим выискивал глазами людей в форме и кого-то похожего на албанцев, виденных в Риме.

Его схватили за плечо. Салим попытался вывернуться, но держали крепко. Он обернулся и с первого взгляда понял, что получатель посылки нашел его.

Мужчина с пожелтевшими зубами и темными, пронизывающими глазами был одет в синтетический черный пиджак, под которым виднелась темно-серая футболка с принтом в виде граффити на груди. Узкие джинсы казались выцветшими.