Пока не видит Солнце - [96]

Лишь оказавшись на ночной улице, она осознала, что произошло в ту злополучную ночь, и поняла, как беспечно повела себя с Уваровым. Задавала какие-то глупые вопросы, не осознав самого главного – Уваров все-таки пережил клиническую смерть. А может и не клиническую, а самую настоящую. В это невозможно было поверить: он сидел рядом, такой реальный и полный сил, но таинственные его перемещения в пространстве косвенно подтверждали его рассказ. Загадочный старик – скорее всего, тот самый человек в черном, не только поменялся с ним местами в морге, но и передал Юрию некие мистические возможности. Как же она могла упустить Уварова? Почему не удержала? Ей нужно было сопроводить его в безопасное место и как следует расспросить о том, что конкретно сказал ему старик. Юрий должен был вспомнить, от этого зависело их будущее!

* * *

Почти сутки Клара спала в квартире подруги, а когда проснулась, приняла решение переселиться в гостиницу. После увиденного и услышанного в квартире Уварова она никому больше не могла довериться. Клара только представила, что Юрий может посетить и квартиру Лили… Сейчас она корила себя за то, что не полетела в Йемен вместе с Уваровым. Ну почему хорошие мысли приходят всегда поздно, когда ничего уже нельзя изменить?

Когда такси отъезжало от подъезда, Клара заметила, как со стоянки резко вырулил серебристый седан, чуть не задев бампер припаркованной рядом машины, и пристроился сзади. Сначала Клара подумала, что это совпадение: мало ли, может, водитель куда-то спешил, но автомобиль упрямо не хотел отставать, а проследовал за ними до гостиницы, припарковавшись неподалеку от главного входа. Клару это чрезвычайно взволновало. По мере приближения к конечному пункту поездки ее подозрения укрепились, и лицо вспыхнуло: уж не приставили ли к ней слежку? Если да, это означало лишь одно – ей не доверяют.

Как только Клара подошла к стойке регистрации, водитель вышел из машины и тоже вошел в вестибюль, где сел у стойки бара и попросил меню. Вид у него был такой отстраненный, словно он ученый, пытающийся решить математическую головоломку, за которую ему непременно дадут нобелевскую премию. Сомнений не оставалось: за ней следили. Широкоплечий шатен невысокого роста, на вид лет тридцати пяти, заказал кофе и выбрал десерт. Клара постаралась запомнить его бульдожье лицо и направилась к лифту.

Заселиться в тот же номер (в прошлый раз Кларе понравился открывающийся из него вид на море), не удалось. Хотя это был тот же этаж, но панорама была безнадежно испорчена широкими бетонными балками, которые загораживали добрую половину окон. Клара разобрала вещи, приняла душ и расположилась на диване с дневником в руках. Уваров посоветовал дочитать дневник до конца, намекая, что в нем она найдет ответы, которые прольют свет на создавшуюся ситуацию, поэтому Клара собиралась уделить чтению максимум своего времени.

«Новый доктор назначил мне другие препараты, и скоро я начала приходить в себя: смогла сидеть на кровати, наконец-то встала и даже сделала несколько шагов. Но на повторный прием доктор не приходил. Боясь проявить свой повышенный интерес, я не спрашивала, почему. Время шло, я уже начала сомневаться в том, что это был Тихоня. Под воздействием лекарств мне могло почудиться что угодно. В тот момент, когда я уже начала терять всякую надежду, произошло чудо. Вилма не вышла на работу и вместо нее еду мне принесла новая девушка. Аппетита у меня не было, но она знаком дала мне понять, что я должна пересилить себя и поесть. Помню, как я стояла у окна и смотрела на проезжающие вдалеке машины. Через силу я хлебнула несколько ложек жидкого супа с неприятным послевкусием и снова вернулась к окну. Мое внимание привлекла какая-то суматоха внизу: я увидела, как из дома поспешно вышла новенькая и начала быстрым шагом удаляться. Она то и дело опасливо оглядывалась, и я заподозрила неладное. Не прошло и минуты, как мне стало плохо. Голова закружилась, меня затошнило, я еле успела добрести до кровати и отключилась.

Очнулась я в небольшом деревянном доме перед огромным камином. На мне лежала большая волчья шкура. Я огляделась по сторонам и увидела Тихоню: он сидел по другую сторону от камина и читал. Услышав мое шевеление, он улыбнулся и, как ни в чем не бывало, сказал: «Добро пожаловать на землю». Эмоции вырвались наружу: сил плакать не было, я просто тихо скулила в подушку, чувствуя облегчение от того, что не будет больше пыток, избиений и психотропных лекарств.

Я была слаба и без сна могла провести не больше часа. Но когда я приходила в себя, мы говорили без остановки. Тихоня рассказал мне, что долго не мог меня найти – никто и ничего не знал о моей судьбе. В коттедж, который мы снимали, въехали новые жильцы. Мои вещи долго лежали на чердаке, но потом их выбросили. И вот однажды он случайно увидел меня в пригороде с маленькой девочкой, и начал наводить справки. Ему сказали, что я – жена полковника. Тихоня сразу заподозрил неладное – по документам я числилась супругой полковника уже более восьми лет, чего никак не могло быть в реальности.

С его слов я поняла, что Вилма передавала ему сведения о состоянии моего здоровья и помогла осуществить побег. Помогла она не из жалости: у ее сына возникли денежные затруднения, а Тихоня обещал крупную сумму за содействие. Ох, Вилма, трудно себе представить, какая участь ее ждала! По словам Тихони, полковник вернулся в город и узнал, что его жену увезли в больницу с отравлением. Чуть позже, не найдя меня в реанимации, он понял, что это было тщательно спланированное похищение, и совсем озверел: рыщет по всей Латвии в поисках меня.