Пока горит свеча - [16]
– Джон звонил, он говорит, что ждет тебя. А ты на звонки не отвечаешь.
– Вот черт. Точно. Я совсем забыл!
Он неуклюже встал и направился в ванную, откуда крикнул:
– Мам, завтрак не нужен. Позвони Джону и скажи, что я через 15 минут буду в закусочной!
Пожелав хорошего дня миссис Олис, он вылетел из дома, на ходу застегивая кожаную куртку и надевая сапог. Снег уже начал таять, суля масштабную слякоть. Майкл чуть было не угодил в одну из луж, что была перед его домом.
У закусочной уже стояла черная «Шевроле Импала». Эта машина когда-то принадлежала мистеру Сэмуэлю, которому в свое время перешла от своего отца. Джону она досталась как подарок на восемнадцатилетие. Он этого никак не ожидал от Сэма, для которого эта машина была чем-то личным, чем-то важным, можно даже сказать железным другом по жизни. «Импале» очень повезло – семья Смитов за ней внимательно ухаживала на протяжении всего времени. Ее хромированные детали всегда были натерты до блеска, гараж был полон оригинальными запасными частями. Когда она перешла к Джону, он ее перекрасил из серого цвета в глянцево-черный, перешил салон дорогой янтарной кожей, перебрал и форсировал двигатель, заказал новую резину на оригинальных дисках. Он словно вдохнул в нее новую жизнь. Ее детали еще ярче стали сверкать на солнце, она стала еще быстрее и красивее. Машина всем своим видом стала излучать еще большие брутальность и мощь. У Джона были и другие машины в гараже, но в этой «Шевроле» он чувствовал некую связь со своим дедом, может, поэтому он так дорожил ею.
Джон сидел у окна и, откусывая сэндвич, махнул своему другу.
– Привет, брат, – сказал Майкл и плюхнулся в кресло напротив.
– Привет. Ты как всегда опоздал.
– Пунктуальность – это черта одиноких, – с улыбкой подколол он Джона.
– Ты вообще-то спал, и тебя разбудила мама.
– Я высыпался после тяжелой ночи.
– Ты был с Джессикой?
– Нет, а разве должен был? – с удивлением ответил Майкл.
– Ну тогда у тебя вряд ли были тяжелые ночи, – теперь подтрунил его Джон.
– Я смотрю, у тебя настроение стало лучше. Болезнь безответной любви куда-то пропала. Это хорошо, Джон. Видишь, я был прав. Вот что тебе надо было. Не зря мы после праздников поехали на Сильвер-бич. Думаю, шесть часов пути этого стоили.
– Она из меня все соки выжала. И, ты знаешь, мне не по душе такое. Как можно заниматься любовью, ничего не испытывая, не имея каких-либо чувств. Мне это не нравится, Майкл. Чувствую себя каким-то животным.
– Да? А по-моему Джессику все устраивает. Она Кейт только про тебя и говорит. Думаю, ты ей очень нравишься.
– Возможно это и так. Да она красива, интересна, страстна. Но она доступна. Сколько у нее было парней?
– Ты действительно хочешь, чтобы я начал пересчитывать их? – с усмешкой спросил Майкл.
– Вот видишь. Я как раз про это. Мне с ней неловко даже в город выходить.
– А под елкой целоваться было самое то?
– Вообще-то это ты виноват.
– Да посмотри на себя. В чем я виноват? В том, что она отвлекла тебя? В том, что ты неделю классно провел время?
– Спасибо тебе. Все и вправду было здорово. Но мне нужно другое. Вот кому ты устроил поляну из роз?
– Неважно кому, важно для чего.
– И для чего же?
– Все для того же, – с улыбкой ответил Майкл.
– Что-то я не припомню, чтобы ты кому-то такие сюрпризы делал. Не хочешь со мной поговорить на эту тему?
– Ты прав. Эта девушка совсем другая, она не такая, как все. Она чистая, искренняя. Мне хочется делать для нее что-то приятное, радовать ее. Вчера я ей платье подарил, так она сияла весь вечер.
– Ты это делаешь, чтобы переспать с ней?
Майкл на мгновение задумался, он вспомнил ее глаза, ее улыбку.
– Да, я бы не отказался с ней переспать. Но в ней что-то есть, я еще не знаю что. Походу буду разбираться, – ответил он.
– Мне жалко Кейт. Она догадывается, что у тебя кто-то сейчас есть. Она чувствует это.
– Кейт – это Джессика для меня. И просто друг.
– Майкл, она не такая. Она не спит с первым встречным.
– Джон, ну не начинай снова эту тему. Мы много раз это обсуждали. Мне мало одной Кейт. Я вообще думаю, мне мало будет одной, двух девушек. Я не знаю, что со мной происходит, но мне все время надо кого-то обманывать. Мне нравится обводить девушек вокруг пальца. Обставлять их.
– Не до чего хорошего это не доведет.
– Знаешь что. Думаю, пришло время тебе познакомиться с моей новой девушкой.
– Которая до первого перепихона. Нет, я не хочу тратить на нее свое время.
– Джон, я прошу тебя. Ты увидишь ее и поймешь, что она не как все. Я не могу понять, чем она меня цепляет. Брат, может, ты после подскажешь мне.
– Это ничего не изменит. Тебе от нее нужно только одно.
– И чуточку больше. Прошу тебя.
– Хорошо. Во сколько?
– Вечером. Я тебе наберу и скажу точно, где и когда.
– Ок.
– Я спрошу, есть ли у нее подруга.
– Не надо Майкл. Мне надо передохнуть после Джессики.
– Кстати, как работа?
– Отец выкупил еще одну шахту. На выходные поедем знакомиться с рабочими. Недавно читал книгу о Рокфеллерах. Они тоже имели подобные шахты.
– Я тоже хочу как Рокфеллер.
– То есть? Быть богатым? – спросил Джон.
– Нет, не только. Да я хотел бы иметь состояние, четверых детей, весомый статус. Но я хочу умереть как он. В восемьдесят три года, в номере люксового отеля, с бокалом виски, с сигарой в руках, во время секса с двадцатилетней девушкой. Это красивая смерть.
Вся жизнь, если задуматься, это одна большая дорога. Здесь можно встретить надежных товарищей, которые помогут в трудную минуту. Также можно гоняться на безумных скоростях, выясняя, кто самый смелый и быстрый. А еще тут ломаются, подрезают и опережают. Как в этом хаосе не потеряться и не простоять отпущенные годы в «пробках»? Грегори Ян собрал под одной обложкой принципы яркой жизни, передавая их через знакомую каждому автомобильную метафору. Пристегните ремни и, шурша гравием, отправляйтесь в путешествие по страницам произведения.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.