Поиски - [55]

Меня раздражала ироническая улыбка Ханта.

— Разве это трудно понять? Ты хотел вести такой образ жизни, на какой не многие способны. А ей хотелось верить, что этот образ жизни возможен и для нее.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал я.

— Но послушай, — продолжал я, — что-то тут все-таки неправильно. Насчет того, что она ушла в поисках убежища. Насчет поисков утешения там, где женщины издавна его ищут. Все это звучит правильно, но, бог мой, если она хотела этого, то ей бы лучше жилось в качестве моей любовницы, чем жены Шериффа. Ты ведь понимаешь, что она вышла замуж не за самого респектабельного мужчину в городе, а за Шериффа. У которого семь пятниц на неделе. У которого нет денег, чтобы дать ей то, что я могу дать. У которого нет ничего, что ей может быть нужно.

— Ты ведь знаешь, он нравится женщинам, — после небольшой паузы сказал Хант. — Но дело не только в этом.

— В чем же тогда?

Я начинал терять терпение. И в прошлые годы Хант был тугодумом, но теперь он стал еще медлительнее. Меня возмущала его обстоятельность, он же видел, что мне это действует на нервы.

— Я думаю, дело в том, что у Шериффа и у Одри очень много общего. Он изображает из себя то Самоотверженного Ученого, то представителя богемы, то Дон Жуана, но сам он никогда в это не верит. Ему хотелось бы стать профессором, потому что это солидно. Возможно, он и станет профессором. Но в глубине души он хочет одного — хорошего дома, который будет стоять в глубине его собственного участка земли. И чтобы это было в хорошем районе, вдали от центра. Он хочет, чтобы у него была жена. И ребенок, а то и двое. Обо всем этом он мечтает и сейчас, в какие бы приключения и безрассудства он ни пускался. Неужели ты не видишь этого? Ты ведь знаешь, на что он способен. Но все равно он всегда будет возвращаться к своему идеалу — домику в пригороде.

Я вспомнил, как что-то похожее говорила мне Одри, когда мы ехали повидать Шериффа и мисс Стентон-Браун.

— Думаю, что я прав, — сказал он. — То, что ты делаешь, не задумываясь, для них обоих непосильное напряжение.

Он помолчал.

— Да, в этом весь Шерифф, — Хант говорил спокойно и четко. — Со всеми его фокусами, какие он выкидывал еще в те времена, когда я знал его. Все его выходки сводились к одному. Он всегда хотел убедить всех, что он истинный английский джентльмен, представитель добропорядочного среднего класса. Мне всегда казалось, что это самое нелепое желание, какое только может иметь человек, но у него оно было, и ты знаешь, что ему удавалось довольно долгое время держать нас в этом заблуждении. Мне кажется, что иногда он и сам этому верил.

Я был озадачен. Много раз мне случалось разоблачать всевозможные выдумки Шериффа, неоднократно он со своей бесстыдной улыбочкой признавался в том, что какая-нибудь его новая победа была отнюдь не столь полной, как он старался нам представить, что он не очень хорошо знаком с этой дамой и в действительности всего один только раз видел ее. Но другие сомнения вряд ли приходили мне в голову.

— Я не знал, — сказал я, — я и сейчас не знаю…

— А я думал, ты догадываешься, — улыбнулся Хант, — ты помнишь, как он обычно говорил нам, что окончил Редли?

— Да, конечно.

— В действительности это была средняя школа в Портсмуте. И по поводу его семьи, и их дома в Чизуике, и маленького имения около Арендела, куда они переехали. На самом деле с той поры, когда Шерифф был еще ребенком, они держали пансион в Саутси.

Я рассмеялся, но мне было не по себе. Хант же, казалось, был очень доволен.

— Откуда ты это узнал? — спросил я, глядя мимо него на огонь.

— О, мы часто ловили его на мелких обманах, ты ведь помнишь. И однажды что-то толкнуло меня заглянуть глубже. Я уже забыл, что это было. Очередное бахвальство. И я стал анализировать некоторые его рассказы. Я ведь не так занят, как ты, — закончил он, криво улыбнувшись.

Я знал, что он прав, в этом не было никакого сомнения, в глубине души я сразу понял, что это правда.

— Как мы только это терпели? — спросил я. Но прежде, чем Хант мне ответил, я поторопился сам сказать. — Конечно, мы не могли противиться его обаянию. В этом все дело. И если бы он был сейчас здесь, я думаю, что мы нашли бы его столь же приятным. И столь же обаятельным. Мы не могли не дружить с Шериффом. И даже сейчас, когда мы оба понимаем его гораздо лучше, я думаю, что было бы то же самое.

— Точно так же он увлек и Одри, — добавил я, думая о своем.

— В известном смысле, может быть, — улыбнулся Хант. — И все же… не знаю… Он будет флиртовать с другими женщинами, но всегда будет уверен, что он любящий муж. Любовные увлечения и склонность к семейной жизни прекрасно уживаются в нем. Он будет изменять Одри, но в душе уважать условности; ты был верен ей, но при этом не верил себе. Он будет продолжать в том же духе, используя и прошлое в своих интересах. Ты сравнительно честный человек. И все равно, вопреки самой себе, Одри будет доверять ему больше, чем она доверяла тебе.

— Мне жаль ее, — сказал я. — Как я подумаю о том, что ее ждет… Это удручает меня.

— Вот это ни к чему, — возразил Хант. И медленно добавил — И конечно, это не так. Во всяком случае, не совсем так. Тебя угнетает одно — что она ушла. И что она не вернется назад. И что она будет счастлива. Что она будет обнаруживать вранье Шериффа, посмеиваться над ним и распекать его и не будет придавать этому значения. Вот что огорчает тебя. Так ведь? — В его голосе опять была настойчивость. Я не ответил. — Разве это не так? — вновь спросил он.