Поиски мира - [22]

– Ты узнал что-нибудь о Зеркале?

– Юноша, я могу рассказать тебе, кто владел этим Зеркалом и кто его сделал, но как это поможет тебе?

– Это правда, что оно от сиарров?

– Нет. Летописи говорят, что Зеркало сделали кхайцы, а кхайцы никогда не были добры к людям.

– Добры… мы и сами как звери, – Тахиос изрядно захмелел. – Видишь. Ты говоришь, что боишься писать при Танкреде, я видел тех, кто боится при нём дышать, но что ты написал, чтобы бояться? Ведь ты же не знаешь ничего.

– Я…

– А я знаю.

Барах быстро огляделся по сторонам и поднял руку.

– Давай оставим этот разговор. Вино просто чудесное, выпьем ещё за твоё здоровье.

– Что ж, давай.

Огонь трепетал за решеткой, освещая сидящих. Старик архивариус с испугом и состраданием смотрел на сироту.

– А ведь этого могло и не быть, да? Стоило лишь Гильому отпустить Танкреда туда, куда тот хотел – на юг. Мы бы сгинули там, имперские легионы беспощадны. Но Гильом хотел исполнить последнюю волю Старика. Да? Вот и стал отсылать младшего братца на запад, нашел ему этого Ланье, который якобы введет Танкреда в курс дела, собрал всех людей… ох и дурак же ты был, Гильом Наорк, ох и дурень.

Барах сидел, выпрямившись, и слушал, сжимая в руках кувшин.

– И мы поехали, да. Просто пока мы выезжали, герцог успел уехать на охоту со своими любимчиками, а мы завернули в ближайшую тюрьму, чтобы «забрать отбросы на границу». А за городской стеной Танкред привел их к присяге и раздал мечи. Там был один браконьер – он хорошо читал следы… А, я забыл самое главное: мы же выпили. Заехали в кабак, пока уезжали, в эту, как её – «Золотую осу», там напились, и нам пришла в голову идея заехать в тюрьму. А после этого мы гуляли в трактире под Алтутоном, и кто-то сказал нам, что Гильом второй день, несмотря на дождь со снегом, охотится в ближнем лесу. А хоть бы и в дальнем. Мы последовали тайными тропами и видели, как уезжают те, кто не любит пировать после охоты. Таких было большинство и они уцелели… Мы нашли его лагерь в сумерках,

– Тахиос отставил свой кувшин и уперся подбородком в ладонь. – Там горело три костра, скорее дымило, чем горело, и пьяные голоса распевали песню о Счастливом Джаде. Ну, вот эту:

Нас было тридцать, и их примерно столько же, в основном слуги, загонщики, три или четыре рыцаря – я не помню. Танкред выехал вперед и спросил, где его брат. А его брат спал в своём шатре. Тогда мы напали на лагерь.

Слышишь? – мы напали на лагерь и убили законного герцога Бенорта, Гильома Наорка. Мы. Писал ли ты такое? А потом мы перебили тех из своих, в ком Танкред по какой-либо причине засомневался. Так нас осталось двенадцать. Ланье – мажордом, Стирн и Касс, Даз Галли, Дэл, у которого сейчас своя свора, Байла – он тоже бегает по равнинам на севере, собирая баронские головы. Хэрск – дознаватель. Скримири, Фэрр и Виздимур – эти уже капитаны стражи. Танкред. И я. Остальные появились потом. Даз Галли мёртв. Запиши это, Барах. Люди болтают, что герцог Пёс Тьмы, а я думаю, что всё дерьмо рано или поздно собирается в одну кучу. И от него смердит. Запиши это. Гильом Наорк добыл вепря, двух пятнистых оленей и тура, а мы добыли его голову. Кровавая охота.

Барах сглотнул, помолчал, но видя, что сирота впал в оцепенение и ничего не собирается добавлять, осторожно спросил.

– А почему ты не сбежишь?

– Куда?

– Твои предки родом из Анриака…

– Мои предки родом отсюда! И отец мой, и дед, и прадед – все шесть поколений, с тех пор как империя отступила – все они рождались и умирали в этом городе. Мир огромен, я знаю. Ты учил нас этому. Но мне придётся сменить занятие, прежде чем удрать. Вряд ли кому нужны слуги, убивающие своего господина.

– Твой господин Танкред – все знают…

– Не говори мне этого! Думаешь, я сам себе этого не говорил? Что он приказал мне, что я был пьян, что всё случилось так быстро? А самое главное – знаешь? – я же ни чуточки не боялся этих скотов, что ехали с нами. Ни Ланье с его слугами, ни Танкреда, ни воров, что мы вытащили из тюрьмы. Даже если бы я не был пьян – всё равно не боялся бы. И я не понимаю, зачем достал секиру. У меня не было меча – кто даст меч безродному попрошайке? – но я добыл себе меч. Тот рыцарь в серо-красных одеждах был мой. Зачем я это сделал? Какую власть он имеет надо мной? Я дал себе клятву не пить после той расправы, и вот, посмотри на меня.

– Священные тексты говорят, что человек слаб.

– Да. И лишь в вере он обретет спасение. Я слаб. Я перебил кучу народа, но я слаб как тростник под порывами ветра. Да! Но мне кажется, что скоро я буду свободен. Так или иначе. Так, или иначе. Ты понял меня?

– Да.

– Напишешь об этом, если останешься в живых?

– Напишу.

И оба невесело засмеялись.

* * *

Первым Храбреца всё же углядел Карс, и когда Алвириан взобралась на чердак, мальчишка уже распутывал нитку на лапке у воркующего голубя.

– Смотрите! От него кожа и кости остались! Кто так загнал его?! – негодующе спросил будущий истребитель чудовищ, зажав в кулаке записку.

– Полно, полно, Карс. Главное, что он вернулся. А дальше всё будет хорошо. Только отдай мне послание.

– Только когда вы мне скажете, что там написано и от кого оно! А то съем! – и упрямый мальчишка поднёс кулак ко рту. – И поклянитесь больше никогда не трогать моих птиц! Сейчас же!