Поиски мира - [10]

– Ну-ка, ну-ка, что это у нас тут? – произнёс знакомый голос. – Ба, да это никак ты, пажик? Всё следишь за мной?

Тахиос скрипнул зубами.

– И как же это – на даму и с мечом? Ай-яй-яй…

– Да кто ты такая!?

Меч лежал, серый и холодный, предательски близко.

– А ведь ты мой должник… – раздумчиво сказала дева. – Я дважды могла убить тебя. Будешь спорить?

Чему учит нас Лиг? – умирать с открытыми глазами. Какое отвращение вызывал в Тахиосе этот пафос наставника мечей, но он повторял вслед за всеми, ибо не хотел, чтобы его выпороли на конюшне. И вот, оказывается, это единственное, что он может вспомнить перед тем, как… Это!

Палка приподняла его подбородок.

– Что ты молчишь?

– Кто ты? Ты всё равно убьёшь меня, так скажи хотя бы своё имя.

– Что ж, услуга за услугу. Я… охотница за Зеркалом Мира, – неожиданно для самой себя сказала Алвириан, – меня зовут Дахата. Теперь твоя очередь.

– Тахиос. Состою при герцоге.

– Кем состоишь?

Что ей сказать? Правду – что он что-то вроде куклы, только ненужную куклу выбрасывают, а его, скорее всего, зарубит какой-нибудь Сарри, или Нарри, или как его там? Или само чудовище отдаст в руки палача в минуту своей ядовитой благодарности?

– Я рос с Танкредом.

– Молочный брат?

Ощущая мерзлую землю под своим задом, сирота покачал головой.

– Приёмыш.

«Мальчик на побегушках», – хотела сказать Алвириан, но не сказала. Потому что перед ней сидел кто угодно, только не хныкающий слуга.

– Тогда нам есть, о чём поговорить.

Юноша поднял бровь.

– Что за дело у охотницы за Зеркалом Мира к герцогу Бенорта?

– Поверь мне… – начала дева, но не успела договорить.

– Это что ещё такое? В нашем квартале, если кто кого и грабит, так только с нашего ведома. Смотри, Тощий, пацана прищучили!

– Кто, она, что ли?

Тахиос насторожился, услышав смутно знакомый голос.

– Ну-ка, ты…

Алвириан не стала ждать продолжения и, с размаху влепив палкой в лоб ближайшему, бросилась бежать. Тахиос в это время успел подхватить меч, вскочил, чтобы кинуться следом и нос к носу столкнулся с тремя незнакомцами. Руки протянулись к нему, но он отскочил к забору и расчистил вокруг себя пространство двумя взмахами клинка.

– Именем Танкреда!

– Ба, петушок развоевался, – протянул тот же смутно-знакомый голос. – Кого ты мне напоминаешь…

Тахиос стоял, бросая быстрые взгляды вправо-влево. Обычные воришки, их пять, ну пусть десять человек – кто-то же побежал за этой… что у них может быть? – ножи, веревки, топорики? Юноша усмехнулся и покрепче утвердился на ногах. Первым он ударит вот этого, справа…

– Ну так чо, Тощий? Девка вроде сбежала, валим этого?

– Этого? А это ж дружок мой бывший… что молчишь, сиротка Тахи? Не узнал меня?

– Так ты назовись, и узнаю, – перехваченным голосом выдал сирота.

– А своих бить нехорошо… не признал, значит… – дурачился оборванец в кожаной, с прорехами и капюшоном куртке, волосы его перехватывала синяя лента, а на подбородке уже росла густая щетина. Нос был сломан дважды, и возле левого глаза, несмотря на сгущавшуюся тьму, видно было белеющий рваный рубец. – А кто ж со мной толкал прачек в пруды Икланы? Аппетитные были девочки – крепкие икры, проворные руки, а?

– Марн? – с удивлением сказал Тахиос. И вызвал взрыв бурного веселья среди окруживших его.

– Тощий, давай его заделаем уже – он ни хрена не помнит, вишь?

– Марн умер точнёхонько пять зим назад. Перед смертью его живот вспух так, будто он целиком проглотил тыкву, из тех, что мы тайком воровали со склада у заброшенных канав. Это-то ты помнишь?

Обмелевшие, с грязным месивом из которого торчат ручки кувшинов, палки и другой мусор, эти канавы когда-то проводили воду в старый город от Пяти источников. Тахиос, Марн и Фали играли там в прятки, дразнили бродяг, укрывающихся там от стражи и стражу, разыскивающую бродяг. А ещё там стояли крепкие сараи, у которых по осени жители окрестных деревень сбывали свой урожай, если их припекала нужда. Потому что платили скупщики дешево, норовили обсчитать, а местные жители могли и обнести по дороге.

– Фали?

– Ну, наконец-то. Долго же ты отсиживался под крылышком у владетелей, сиротка. Зачем пожаловал?

– По службе, – сказал Тахиос и сам услышал, как гадливо это звучит.

– Да ты б ещё сказал – по нужде! Сукин ты сын, Тахи, когда твоя тётка помирала, так и говорила всем, кто пришел: был, мол, у меня быстроногий паренёк, а с тех пор как умыкнули его в замок, так и весь вышел.

Тахиос смолчал. Он помнил, как один раз, когда им было по десять лет, уговорил Танкреда завернуть в старый город. После удачной охоты чудовище было в настроении и согласилось. Они не проехали дальше полуразрушенной стены. Сморщив нос, младший Наорк поднял на дыбы своего жеребца и помчался в замок, по пути огрев плетью двух женщин, чтоб быстрее убирались с дороги. Сирота ехал за ним, как оплёванный. Старый Герцог никогда не запрещал ему уходить из замка и в двенадцать лет, поднявшись с постели после огневицы, Тахиос решил навестить тётку ещё раз. У Кольцевого спуска он встретил соседку, которая плеснула в него помоями и сказала, что тётка умерла два месяца назад, а если он, неблагодарный, решил поживиться в её доме, то что ж – Кжал ему судья.