— Эвентин Элесседил не такой, как его отец. У него нет на вас никакой обиды. Он весьма сострадательный. Он сделает все возможное, чтобы защитить вас.
— Я единственный, кто может сделать все необходимое, чтобы защитить Коллис, и я сделал это. — Он указал на стакан. — Понимаешь? Снотворное зелье. Ты знаешь, что это такое. Я окажусь вне досягаемости для Чародея—Владыки. Я себя знаю. Я слаб, и если на меня как следует надавить, я выложу все, что знаю. Однако, если я не смогу говорить, то не смогу и рассказать.
Алланон взглянул на него:
— Вы приняли яд?
— Я еще раз обманул тебя. И я бы сделал это снова. Я бы обманул любого. Но я не мог позволить, чтобы такое произошло. — Он пожал плечами. — Я прожил свою жизнь, делая все лучшее, что мог. Хотелось бы думать, что я таким же образом и умру. — Он уже проглатывал некоторые слова. — Может быть, если у тебя будет время, ты смог бы рассказать Коллис…
Затем его глаза замерли, голова откинулась назад и он умер.
Алланон встал, поднял его со стула и положил на матрас в углу. Он накрыл тело одеялом. Это было все, что он мог сделать за то время, которое имел. Он не мог оставаться дольше. Он расскажет о Дерриваниане кому–нибудь по пути.
Он немного постоял, глядя на тело. Старик покончил со всем на своих условиях. Наверное, он был прав насчет своей жены. Раз он умер, Носители Черепа не станут охотиться за ней. Больше нет для этого причин.
Он вышел наружу в сумерки, гадая, нашли бы Элдра и Коллис Дерриванианы убежище в Арборлоне, как он советовал, или им гораздо лучше в нынешнем положении.
Он ни в чем не был уверен, но и выбор ему делать не пришлось.
Несколько минут спустя он уже ехал в направлении Приграничья к деревушке под названием Тенистый Дол.
