Поиск смысла жизни. Изменение сознания на пути к внутреннему миру - [41]
Обособленность — это как бы дверная петля, которая дарит человеку покой и в бурные времена: «Дверь двигается на петлях туда и сюда. Я сравниваю наружную коробку двери с внешним миром человека, а петлю с внутренним миром. Когда дверь открывают или закрывают, то наружная коробка двигается туда и сюда, и только петля остается неподвижной на своем месте, а поэтому никогда не изменяется. То же самое происходит и у человека, если ты это правильно понимаешь».[105]
Покой, сосредоточенность и невозмутимость являются для Экхарта только условиями для правильного действия. Человек должен выйти из одиночества, чтобы познать их в повседневной жизни: «Обрати внимание на то, как ты обращаешься к Богу, когда находишься в церкви или в келье: удержи тот же самый настрой и сохраняй его и в толпе, и в тревоге, и в неравенстве».[106]Деяния, которые тогда человек совершает, уже не его деяния, а деяния Бога. Также и здесь, в своих высказываниях он следует дзэну, где, например, коан 46 в Мумонкане объясняет: «Ты должен выступать с вершины столба высотой сто футов и провозглашать это всему миру и в десяти направлениях».
Созерцательность и действие взаимосвязаны. Человек должен быть «свободен в действиях посередине».[107] Как и Иоанн Креста, Экхарт указывает на истинный образ существования вещей, являющихся Божественными: «Тем не менее внешние формы проявления являются для тренированных духовных людей внутренним Божественным способом существования».[108] Иоанн Креста называет это «познанием вещей в Боге». Если в человеке происходит рождение Бога, он не должен больше уходить в одиночество. Он познает «конечную действительность» в происходящем.[109]
3. ИОАНН КРЕСТА (1542–1591): ПРЕИСПОЛНЕННОЕ ЛЮБВИ ВНИМАНИЕ (УМЕНИЕ ПРИСЛУШИВАТЬСЯ) — ТЕМНАЯ НОЧЬ
Иоанн Креста хотел встать на путь мистического познания. Нигде так ясно об этом не сказано, как во вступительной статье к его книге «Восхождение на гору Кармель». Там написано: «Восхождение на гору Кармель объясняет, как быстрее можно достичь Божественного единения».
Описание пути можно представить в сокращенном изложении, как оно дано в его книге «Живой огонь»: «Душа должна уделять Богу преисполненное любви внимание, не «обосабливаясь» в действиях; она должна вести себя исключительно как реципиент, не прилагая собственных стараний, просто прислушиваясь к любви, так, как кто-то открывает глаза с дружелюбной внимательностью».[110]
Описанный Иоанном Креста путь к созерцательности является преисполненным любви вниманием, или, как он в другом месте это называет, «пассивно любящим восприятием».[111]
Как и другие мистики, он учит устранять во время созерцательных упражнений все размышления, даже все благие мысли и чувства:
«Духу необходима эта независимость и неприкосновенность по той причине, что какие-либо мысли, идеи или возбуждение, на которых душа хотела бы в эти часы остановиться, будут ей мешать и вызывать беспокойство. Такие процессы будут создавать шум в полной тишине, в которой нуждается и тело, и дух для чуткого восприятия глубинных процессов, которые в таком состоянии одиночества Бог передает сердцу».[112]
Такое преисполненное любви внимание является умением слышать изнутри. Бог в нас, «Бог — это центр души»[113], —говорит Иоанн Креста. Мы не можем нормально воспринимать и познавать это, поскольку наш разум, наши органы чувств и наша воля создают много шума. Это нелегко, на столь остром краю, — слушать изнутри. Следует либо впасть в дискурсивное мышление, либо в дрему, либо даже уснуть. Именно это, в конечном счете, и является любящим вниманием, которое — без представлений о Боге и без определенных ожиданий — прислушивается и смотрит, поскольку «Бог является центром души».
Разум, память и воля должны быть полностью исключены. Тонкая связь этого любящего внимания с центральной точкой истинного бытия может быть разрушена легчайшим движением этих духовных сил. Иоанн Креста в объяснениях к третьей строфе предостерегает:
«Создание легко разрушить извне и затемнить его сияние уже малейшим волнением души в области памяти, сознания, хотения; тишайшей попыткой привлечения смысла, импульса, восприятия и желания. Это может нанести тяжелый вред, принести большую боль и несчастье».[114]
Дальше он пишет об усыплении и отчуждении сознания[115] и о затемнении связи с Богом: «Итак, я говорю: чтобы посредством веры привести себя в такое состояние, душа должна сохранять темноту, не только в области своих отношений с созданиями и временными вещами, то есть с чувственной и низкой стороны (о чем мы уже говорили); она должна также померкнуть и стать темной в области своих отношений с Богом и духом, то есть с разумной и высшей стороны. Только об этом мы будем говорить. Ибо ясно: если душа хочет достичь сверхъестественного преображения, она должна все, что свойственно ее природе, как чувственное, так и рациональное, затемнить и преодолеть. Поскольку сверхъестественным называется то, что выходит за рамки природы; естественное тогда остается внизу.
Так как это преображение не относится к человеческим помыслам и желаниям, душа должна, насколько это от нее зависит, силой воли и характера сохранять себя свободной от всего, что могло бы в нее проникнуть, будь это сверху или снизу. Что касается Бога — кто хотел бы помешать Ему делать в спокойной, разрушенной, обнаженной душе то, что Он хочет? Итак, душа должна по возможности сохранять себя свободной так, чтобы и в обладании многими сверхъестественными благами оставаться обнаженной и находиться в темноте (подобно слепому), опираясь на темную веру, которая поведет ее к просветлению; но, не основываясь на том, что она постигает, оценивает, чувствует или ощущает. Ибо все это мрак, который ведет к ложному пути, а вера лежит выше понимания, оценки, ощущений и представлений. Если душа не отгородится от всего этого, чтобы полностью остаться в темноте, то она не достигнет высшей сферы, которая учит вере».
