Поиск неожиданного - [30]

А потом она неожиданно для себя обнаружила, что прислушивается к внутренним ощущениям и настроениям тархов. У тех была очень любопытная, так сказать, природа чувства погоды, чувства ветра и воздуха, чувства высоты и облаков, туч и накапливающегося в них электричества… Это было все равно что слушать неторопливую, небыструю сказку о море, почти что о море, которого, к сожалению, они так и не увидели даже с той высоты, на которой нес их «Раскат». Это Крепу с командой странных и несильных птицоидов несколько примирило, даже с Луадом, который вдруг стал относиться к ней… Ну в общем, она-то замечала это в других своих сослуживцах, но обычно не придавала значения. А он, этот коротышка и щелкнутый ею шкипер, стал к ней понемногу проникаться вниманием, потом все более заметной теплотой.

Что это такое и как с этим теперь следовало поступать, Скала не знала, но не давать же еще один щелбан почти нормальному служивому офицеру за то, что ему нравится на нее, такую грузную и тяжелую циклопу, смотреть? А Луад этим теперь исподтишка занимался и, когда вконец осмелел, даже не скрывался порой. Уставится, дурень, и, вместо того чтобы облака и ветер рассматривать, на нее пялится. В команде, где тархи были между собой откровенней, чем с ней, над ним даже посмеивались, мол, влюбился, за щелбан…

Проникнувшись умением читать этих вот малоросликов, циклопа вдруг с удивлением обнаружила, что рыцарь Сухром тоже о чем-то все время думает.

Ему следовало, как не сразу поняла Крепа, но все же поняла, выбрать направление для корабля, найти что-то впереди. И ведь ясно же было, что направляться нужно было не на север, а куда-то восточнее, где была чуть ярче синь, или облака там поднимались выше, или отражалось высокое небо чуть иначе в лесах и степях, или воздух был гуще… Но рыцарь этого еще не видел, ему для этого следовало немного созреть, вроде как арбузу на бахче.

Но такое и прежде бывало, Скала частенько замечала, что командиры оттого и командуют, что думают все время о чем-то, тем более если не сразу нужное придумывают. Допустим, где у крепости, которую следует штурмовать, слабые стены, которые проще всего разрушить, или где какой гарнизон невыученный стоит, или где засада может быть противником устроена, и этого следует избегать… У командиров, в общем, это бывало, и хотя они порой долго над этим соображали, куда подольше, чем даже она, циплопа, которая никогда себя очень-то умной не считала, как правило, потом они все себе придумывали как следует. Вот и сейчас было что-то такое же, хотя и не про засады, но все равно — похоже.

Она даже решила, что ей следует во время одного из перекусов с рыцарем и оруженосцем, которые теперь к ней за обедом или ужином присоединялись на палубе, намекнуть командиру про правильный путь. Не прямо сказать, командиры не любят, когда им прямо о чем-то говорят, но вот тоненько так, незаметно, мол, видела синь вон там поутру, сэр рыцарь… Туда и плыть хочется, мол, ничего не пойму, но туда так и тянет…

А потом стало ясно, что правильно сделала, что не полезла со своими советами. Сейчас не рыцарь командовал и направление выбирал, а капитан Виль шел, чтобы подобрать еще тархов, потому что им не хватало экипажа, не хватало рук на крыльях, чтобы толково и уверенно вести корабль. Вот они и подходили к границе той области, где этих самых тархов можно было найти в достаточном количестве и завербовать для службы на «Раскате».

На пятый день они и пришли к одному из таких поселков. Или, вернее, к городку. Только его населяли не одни тархи, но об этом Крепа догадалась не сразу… В общем, они оказались где-то на краю холмистой равнины, откуда племена птицоидов и расселялись по всему остальному миру. В глубину этих мест капитану Вилю рыцарь Сухром залетать не разрешил, но и в этом почти городе для вербовки три — пять птицеподобных людишек с крылышками можно было сыскать.

Сверху этот городишко походил на рощу очень высоких и сильных таких деревьев. И располагалась эта роща по склону и до самой верхушки холма. Внизу под ним протекала вполне себе широкая речка, с высоты, как «Раскат» на город этот заходил, Крепа речку рассмотрела как следует. Пожалуй, решила она, глубина тут будет ей до груди, вот до шеи вода не достанет, но и это было замечательно. Потому что циклопе давно вымыться очень хотелось — уж на что к ней Датыр дружески был расположен, а и то, когда они обедали, бывало, садился с наветра, чтобы не портить себе аппетит. Крепа этим не слишком заморачивалась, но во внимание не могла не принять. Циклопы же, как гласили их изустные предания, едва ли не самое чистоплотное племя, какое может быть: у моря живут, и рыбу ловят, и в воде постоянно барахтаются, любят это дело, не то что другие какие-нибудь… Особенно детишками, в юном возрасте. А она запустила себя, давно уже не плавала, не лежала на воде, мерно дыша, ощущая плеск по всем мускулам, бездумно и с удовольствием глядя в небеса.

Вот когда она эту речку оценила, она и объявила сначала рыцарю:

— Рыцарь Сухром… То есть, сэр, я бы хотела тут сойти на землю и в речку окунуться.

Рыцарь, который стоял неподалеку и тоже с любопытством разглядывал городок птицоидов, повернулся к ней, ничего не ответил, зато потом посмотрел на капитана Виля. Тот вздумал поупрямиться.