Поиск (Экономическая повесть) - [13]

Стали с ним советоваться, что же делать? Пойти и заявить проще простого. Да и чем все это кончится? Кроме этого, обнаружилась большая пропажа и на вещевом складе… Началось затяжное следствие, заведующего наверняка посадят. Ну, а чем докажешь, что не сам ты обобрал склад? Ведь он опечатывался на ночь, часовой у дверей… Тогда я предложил Умарову: «А что, если нам по очереди ночевать в складе? В конце концов, тот, кто узнал сюда дорогу, вряд ли сразу остановится». Умаров согласился с моим планом. И вот мы начали свои ночные бдения. Нелегко это было – ведь утром на службу! Но ладно бы только такая трудность. В полку стали поговаривать, что я веду разгульный образ жизни: будто меня с Умаровым видели не раз с девицами. Эти слухи меня насторожили: уж очень хорошо они увязывались с недостачей.

И вот в ночь на одиннадцатое июня Умаров уж в который раз закрыл меня в складе и сдал пост часовому. Тут его вызывают к замполиту. Заходит, у того в кабинете сидят начальник штаба, заместитель командира полка по строевой части… Спрашивают обо мне. Умаров решил держать нашу тайну: не знаю, говорит, где он. Тогда ему приказывают: разыщи и привези сюда. Сел завскладом в машину и для видимости начал колесить по городку. Часов в одиннадцать вернулся, докладывает, нигде нет. «Значит, не зря, – говорят командиры, – идут слухи, что вы с Васильевым недостойно себя ведете, разбазариваете продукты».

Я же тем временем в холодном складе поджидаю преступников. И ведь точно! Уже глубокой ночью вижу: мелькает между ящиками фонарный огонек. Не раздумывая, открываю стрельбу. Словом, взяли жуликов…

Выяснилось, что в склад они проникали весьма просто: ломиком поднимали дверь с петель, не трогая пломбы. Продукты таскали под присмотром… часового!

– Ничего себе история, – проговорил Геворкян, – тогда вас стрельба в упор избавила от чувства «без вины виноватого», а теперь?

– Чувствую, что виноват тоже в чем-то, но в чем – трудно объяснить. Посмотрим, может, на заводе будет по-другому. В СМУ очень часто приходилось выходить из затруднений такими путями, которые противоестественны…

Я прошу вашей помощи. Уговорите, пожалуйста, Харитонова остаться на заводе главным инженером… Все-таки вы с ним друзья…

– Я уверен, что он согласится… Без уговоров, – улыбнулся секретарь.

•

Однажды, обходя заводскую территорию, новый директор обратил внимание на большие запасы металлического уголка. В то же время труб, из которых в основном делали опоры для линий электропередачи во всех строительно-монтажных управлениях треста, не было видно.

– Опоры из уголка намного дешевле, чем из труб, – объяснил ему Харитонов.

– А зачем вам дешевые опоры? – поинтересовался Васильев. – Ведь нам, безлесному нефтяному району, разрешено использовать трубы, и этим надо пользоваться.

– Но ведь мы и так еле справляемся с заданием по снижению себестоимости.

– И много вы сэкономили?

– Думаю, что немало, – развел руки главный инженер.

– Я вас попрошу сделать такой расчет: сколько рублей дают нам для плана опоры одинакового назначения из уголка и из труб и сколько расходуется зарплаты на каждую из них.

– Как срочно это надо, Александр Александрович?

– Если сможете, к концу недели.

Экономическому анализу работы завода Васильев отдавал каждую свободную минуту. Он понимал: прежде чем что-то предпринимать, надо установить главное – почему завод оказался в тяжелом положении. Лечить без диагноза – что корабль вести без компаса. Изучая номенклатуру выпускаемой продукции за несколько лет, он обратил внимание на большой рост выпуска дешевых крепежных изделий – болтов, гаек, скоб, штырей, раскосов.

В субботу в конце дня Харитонов зашел к директору.

– Расчеты готовы. Вот посмотрите… И знаете, я не ошибся, экономия солидная. Опоры из уголка на пятнадцать процентов легче, чем из труб. И, кроме того, тонна уголка в среднем почти на двадцать процентов дешевле труб…

– Проценты нужны для больших чисел и ретуши, Василий Семенович. А мы постараемся обойтись простой арифметикой, – улыбнулся Васильев. – Сколько стоит опора из компрессорных труб?

– Девятьсот одиннадцать рублей.

– Округляем: девятьсот. А из уголка?

– Пятьсот девяносто четыре.

– Будем считать – шестьсот. Итак, опора одинакового назначения из труб стоит девятьсот рублей, а из уголка – шестьсот. За квартал мы изготовили сто пятьдесят опор из уголка. Сто пятьдесят на шестьсот – получается девяносто тысяч рублей валовой продукции. А скажите-ка, Василий Семенович, если бы мы пустили в дело трубы, а не уголок, сколько бы надо было сделать опор на такую же сумму?

– Гм… Сто… Сто опор…

– Что же помешало нам так поступить?

– Но тогда мы недодали бы на объекты пятьдесят опор!

– Зачем же недодавать? – спокойно отреагировал Васильев. – За такие вещи по головке не погладят. Но если бы мы изготовили все сто пятьдесят опор из труб, то они дали бы нам сто тридцать пять тысяч рублей. Значит, на этой экономии мы потеряли сорок пять тысяч. В нашей ситуации они ох как пригодились бы… А как с производительностью труда? – продолжал расспрашивать новый директор.

– Здесь разрыв еще больше, – без прежнего запала стал объяснять Харитонов. – Опоры из труб готовить значительно проще. Сварщик с помощником и слесарем-разметчиком в смену дают три опоры с дневной выработкой на каждого девятьсот рублей. Из уголка такая же бригада варит лишь одну опору, вырабатывая по двести рублей на брата. Во втором случае производительность труда в четыре с половиной раза ниже.