Поиск-89: Приключения. Фантастика - [27]
Не думайте, что Лев Игнатьич погрешил здесь против истины, он действительно разводил мыльную пену с помощью одеколона «Туалетная вода» фабрики «Восход», это заодно и освежало. Он уже хотел продолжить чтение своего доклада, где скрупулезно подсчитал, в каких изделиях больше всего воды, чтобы призвать к сокращению их выпуска, но в этот момент он вдруг вспомнил, что не знает фамилии квартиросъемщицы из соседнего дома, пролившей ведро. Он бросился к телефону и только тут заметил, что с балконного перильца свисают крупные капли, а на полу перед балконной дверью целая лужа!
Шилов выскочил на балкон и остолбенел: по переулку бежали ручейки. Дрожащей рукой он набрал Бюро прогнозов. На вопрос, шел ли сегодня дождь, Лев Игнатьевич услышал язвительный смешок, после чего женский голос ответил: «Вы в своем уме, гражданин?», и повесили трубку.
Шилов поколебался и позвонил в горжилкомхоз. Уточнив, что совещание не переносится, он спросил насчет дождичка.
— Да где его взять, Лев Игнатьевич, хоть экстрасенсов проси!
— А седни брызгало ведь? — вроде спросил, вроде сказал Шилов.
— Вы только встали, наверное? — удивилась секретарша Ивана Алексеевича. — Тридцать семь сегодня, а вы — брызгало!
— Да я дежурил ночью, поэтому… — замялся Шилов и, наскоро попрощавшись, положил трубку.
Странный стук заставил его обернуться: с крыши капало. Лев Игнатьевич выскочил на балкон и долго стоял, не веря своим глазам: с крыши капало! А на небе действительно не было ни облачка, и парило так, что мокрые крыши быстро подсыхали.
«Так, спокойно, не волноваться! — сказал себе Шилов. — Надо все обдумать. Чтобы так обильно смочить переулок, нужно… хм, это ж крыши, балконы, полторы тыщи литров как минимум!.. Это уже серьезно и попахивает международной провокацией!»
— «Джонни, ты меня не знаешь, ты мне встреч не назначаешь…» — запел голос, и донесся он из той самой 18-й квартиры, ответственная за жилплощадь которой и совершила злоумышление с водой. Первое злоумышление, за которым теперь последовало второе, совершенное неведомо кем. Голос показался Шилову странным, неестественным. «Какая тут связь?!» — пробормотал он.
Петр Иванович Неверующий, привыкший до всего доходить собственной головой, пребывал в растерянности. Упав в итоге ночной чертечтовины, он схватил большую шишку на затылке и плохо помнил вообще, что тогда произошло. Кроме того, в цехе прохладительных напитков номер два произошла серьезная утечка фруктовой эссенции в количестве пяти литров: мойщица стеклотары Бубнова опрокинула бутыль и та разбилась. Вследствие этого эссенцию надо было списывать, и Неверующий настаивал, чтобы убыток в размере 160 рублей списать за счет Бубновой С. А., а директор предлагал за счет производства. Спор вышел серьезный, и директор Яблоков наорал на Неверующего. У Петра Ивановича разболелась голова, и он ушел расстроенный домой, забыв обо всех ночных приключениях.
К ночи голова отошла, и Петр Иванович, вспомнив о методичке по текущему и перспективному планированию, решился ее закончить, сел за стол, разложил листы, взял ручку и… Да, именно в этот миг послышалась странная и нежная мелодия, град капель пробарабанил по листьям, и светящееся тело, подобно комете, мелькнуло в воздухе. Неверующий завороженно смотрел в раскрытое окно, за которым открывалась бездна. Звезд было так много на небе, что Петр Иванович даже поразился их количеству. Никогда ему не доводилось видеть еще так много звезд.
Запел, зашуршал в листве дождь, и Неверующий отложил ручку и все вспомнил. Только что вот это такое было, он не знал. Сон или явь?..
— Явь, Петр Иваныч, — послышался голос.
Неверующий вздрогнул и, оглянувшись, увидал на кожаном старом диванчике с высокой спинкой и зеркальцем, встроенным в кокошник спинки, вчерашнего незнакомца.
— Это не сон, Петр Иваныч, — улыбнувшись, повторил незнакомец, и десятки мелких морщинок разбежались от глаз по лицу.
Неверующий во все глаза смотрел на незнакомца. Он был по-прежнему в белой блузе, в черных бархатных штанах с подвязками и остроносых башмаках. Теперь незнакомец не просвечивал, но странное свечение все еще исходило от тела, и от этого света видна была паутина в углу. «Совсем обленились бабы!» — взглянув на паутину, подумал Неверующий о своих домашних.
А про свечение Дождю недавно все объяснил Мудрый Ворон, живший под Бобруйском. «Это душа светится, проглядывает, — сказал он. — У каждого талантливого существа душа светится. И у человека тоже. У совестливых она краснеет, у злодеев чернеет, у завистников желтеет, а у добрых и талантливых светится». Ворон долго не мог прокаркаться. Чувствовал он себя скверно, мучил кашель, к тому же он курил втихаря, хоть и знал, что нельзя. «К тому же Старик тебя любит и по блату тебе света подбавил, вот ты и светишься во всю ивановскую… Посиди со мной немного, — покашляв, сказал Мудрый Ворон. — Я все равно скоро умру, а мне от твоего света тепло… Глупый ты только», — помолчав, заключил Мудрый Ворон.
