Поиск-88: Приключения. Фантастика - [34]

 

Фрегат полз вдоль западного берега острова Мейнленд.

Серое море, серенькое небо и, чуть левее курса, но далеко-далеко, точно призрачная цель, серая и, очевидно, гигантская скала за серенькой сеткой дождя.

— Маруик-хед... — обронил суб-лейтенант, и слово растворилось в дождливой- капели. — По сути, до пролива — подать рукой, но при нашей скоростишке... Вряд ли доберемся до конца моей вахты.

Скоростишки, собственно, не было. Удивительно, что фрегат все-таки двигался, и пейзаж за бортом постепенно менялся, хотя и не радовал разнообразием. И вообще не слишком радовал.

Желтые с рыжинкой холмы чем дальше к югу, тем становились выше. Отвесные утесы как бы подпирали их своими спинами, не давали сползти к морю. Вид утесы имели сурово-сумрачный и делали вовсе неприступными эти берега. Стоило небу проясниться — холмы веселели, курчавились редким, голым уже кустарником, а скалы будто разом старели, выставляли на обозрение множество скопившихся за тысячелетия морщин, трещин, осыпей, черных промоин и складок. Стража времени!.. Здесь нетрудно представить себя бродягой-викингом, но именно поэтому еще сильнее, еще нестерпимее хотелось домой.

Да, нестерпимо хотелось вернуться. Как только доберется до Керкуолла, первым делом позвонит в посольство. Маскем? Плевать он хотел на его штучки-дрючки, а со своими стесняться не будет. Даст «SOS»: я, мол, туточки! Помогайте, вызволяйте, Адесса-мама, синий океан!

Подошел штурман и молча встал рядом, безучастно вглядываясь в очертания скал.

— Как в Хой-Саунде? Сносно? — спросил, не выдержав молчания соседа.

— Паршиво... Я предпочел бы входить в Скапа с юга. Так ведь в нашем положении везде могут поджидать напасти. Здесь — банки и рифы, там — вероятнее подлодки тевтонов. В Хой-Саунд постараемся проскочить во время прилива с его семиузловым течением. Фарватер — полтора кабельтова, из-за войны — минимум огней и знаков, а скал и банок вокруг!.. Риск, риск — везде риск!

— Буксир бы надо...

— Заказан, да всякое может случиться. Ждем его из Стромнесса, а там любой капрал — уже большой начальник.

Утром подняли ни свет ни заря. Так рано, что лейтенант, встретивший на мостике, извинился, однако добавил, что ничего не поделаешь — прибыли в точку.

— Поворачиваем в пролив, — пояснил штурман. — Видите слева утес? Блэк-Крейг — сто девять метров. Отличный ориентир, сэр! В двух милях — остров Грамсей. Возле него и расстанемся. — Лейтенант поправил фуражку. — Буксир ожидает «Черуэлл» у банки Шоубелли.

— Благодарю! Могу ли я попрощаться с командиром?

— Непременно! Лейтенант-коммандер сам хотел этого, потому вам и не дали досмотреть сон.

8

«Сэр!

Я скоро расстанусь с госпиталем, а «Черуэлл» с доком. Да-да, нас все-таки, не меня, конечно, а фрегат, притащили в Ливерпуль. Пишу, впрочем, не для того, чтобы сообщить Вам о столь незначительных событиях. Причина в другом.

Помните, мы говорили о Маскеме? Я не скрывал, что считаю его никудышным моряком, а, благодаря Вам, тому, что случилось с Вами на «Абердине», окончательно убедился, что и человеческие качества новоиспеченного адмирала оставляют желать лучшего. Жаль, но очень часто подобный опыт дорого обходится людям. Я это знал, поэтому продумал дальнейшую линию поведения.

Из Скапа-Флоу мною направлен рапорт по начальству, в котором подробным образом изложена суть имевших место событий и всех обстоятельств, сопутствовавших Вашему появлению на «Черуэлле», как и далее, вплоть до того момента, когда Вы покинули фрегат. Кроме того, к рапорту прилагалось ходатайство, подписанное всеми офицерами, с просьбой о награждении Вас британским орденом за проявленное в ту ночь мужество, высокий профессионализм и союзнический долг. Причем офицеры честно признавали, что оказались не на высоте, оставив мостик на нижних чинов и... пассажира.

Вначале я не хотел сообщать Вам об упомянутых документах. Зная долгий путь подобного рода бумаг в отделах Адмиралтейства, если они не касаются высокопоставленных лиц, я полагал доставить Вам приятную неожиданность  к о г д а - н и б у д ь. Пусть бы она оказалась еще одним напоминанием о «Черуэлле» и его экипаже. Правда, я рассчитывал на помощь сослуживцев, работающих ныне в аппарате Адмиралтейства, но... От них и получено известие, побудившее Вашего покорного слугу взяться за перо.

Очевидно, Ваше посольство делало запрос о некоторых деталях описанных событий. Это, в частности, касалось и «Абердина». Адмирал Маскем давал объяснения и, кажется, преуспел в инсинуациях, основательно извративших суть происшедшего. Так ли это — сказать с уверенностью не могу, но, если в Адмиралтействе возобладала его точка зрения, становится понятным, почему мой рапорт и ходатайство оказались под сукном. Друзья обещали предпринять со своей стороны контрмеры, но не поделились подробностями. Я же пользуюсь возможностью лишний раз выразить Вам свое уважение и признательность, с которыми будет всегда пребывать командир фрегата «Черуэлл» лейтенант-коммандер Джордж О’Греди».

Капитан-лейтенант улыбнулся при взгляде на размашистую подпись и спрятал письмо в карман кителя.

О’Греди не решился довериться почте и воспользовался оказией, а в этом случае действуют непредвиденные случайности: изменение маршрута, забывчивость курьера, абсолютно вроде бы надежного, но, увы, подверженного влиянию тысячи мелочей. Письмо добиралось очень долго, как, впрочем, и письмо Владимира, адресованное на фрегат. Ответил мальчишка суб-лейтенант. Сообщал, что лейтенант-коммандер отправлен в Эдинбург для продолжения лечения, что письмо отправлено адресату, что он, суб-лейтенант, рад благополучному завершению одиссеи «мистера Арлекина» и включению его в состав персонала советской миссии, занимающейся поставками по ленд-лизу.