Поиск-87: Приключения. Фантастика - [48]

Песня впереди кончилась, там уже прощались шумно и расходились не спеша.

Сергей тоже пошел домой. Он сообразил, куда поедет завтра утром.

* * *

Здесь можно было простоять целый день, и никто из пробегающих или проходящих степенно мимо, из кабинета в кабинет, не спросил бы: а кто ты, собственно, такой и чего тебе здесь надо? Сергей не первый раз заходил в редакцию областной «молодежки» и привык к этому. Он только старался теперь встать так, чтобы на него не очень часто налетали. Он договорился встретиться со своим приятелем ровно в девять, сейчас была уже половина десятого, приятеля все не было, но и этому Сергей не удивлялся. Он знал, что когда-нибудь тот появится все-таки и расскажет очередную историю о необычном событии, задержавшем его немного. Обычно во всем виноваты бывали благодарные читатели, прямо на улице хватавшие его за рукав, чтобы сказать необычайно теплые слова или призвать к очередному выступлению против несправедливости. «Что-то повстречалось ему сегодня?» — подумал Сергей, и в это время его приятель вышел из лифта.

— Уже ждешь? Понимаешь, какая штука: еду в троллейбусе, а на передней площадке какой-то тип…

— Вообще-то про типа на передней площадке ты мне уже пару раз рассказывал, — осторожно соврал Сергей. Его приятель задумался.

— У тебя случилось что? Чем помочь?

— Ты ведь спортом занимаешься по-прежнему? В смысле — пишешь про спорт?

— Во-первых, не только пишу, но и гирьками балуюсь. А во-вторых, пишу про него. Пока. Как только место в отделе освободится, сразу перейду. Мне шеф точно пообещал.

— Я тебе сейчас назову ряд, так сказать, идентификаторов, а ты попробуй определить, о ком идет речь. Из спортсменов.

— Наших, татищевских?

— Думаю, что наших. Итак: кандидат в мастера, каратэист, участник республиканских соревнований, угодивший за решетку и недавно оттуда вернувшийся.

— А когда он это…

— Не знаю, думаю, что не очень давно.

— А лет ему сколько?

Сергей представил силуэт на темной улице:

— Двадцать три — двадцать пять. Рост где-нибудь метр восемьдесят, может, с копеечками. Усы чумацкие. Довольно плотный.

— Килограммов на девяносто пять?

— Не взвешивал, — удивился Сергей.

— Сейчас-то он, может, и поднабрал, а тогда в нем было ровно девяносто пять килограммов. Только он самбист. Каратэ они занимались, но неофициально. А так все сходится. Это Павлюк. Юрий Павлюк. Знаю я его. А что случилось? — сделал он стойку. — Снова что-нибудь учудил? Для газеты подойдет? — он изо всех сил старался походить на проныру-газетчика из французского фильма.

— Нет, для газеты не подходит. Дело сугубо интимное.

Приятель громко рассмеялся:

— Не вздумай вызывать его на дуэль. Возьмет за ноги и напополам запросто разорвет.

— Так уж и разорвет?

— Ты у него лапищи видел? Здоров до ужаса. Его здоровье и погубило, я считаю. Другим приходится знаешь как тренироваться? А Юрик мог и вполсилы качаться — все равно на татами всех кидал. И с этого дела, — звонко чпокнула под пальцем шея, — не болел. Вечером примет порцию, а к утру как огурчик. Ну и подзалетел однажды.

— А сел-то он за что?

— Да из-за ерунды. Ехал вечером в автобусе, на поддаче, разумеется. А на остановке контролер билетик потребовал. В общем, кончилось тем, что ему впаяли двести шестую, часть третью. Это было… Да уж года три назад.

— И ты до сих пор все помнишь?

— Ты что, мне это до пенсии вспоминаться будет. Я тогда чуть не пролетел. Я ведь писал о нем. Перед областными дал зарисовочку, потом сделал интервью как с членом сборной. Нормально прошло. Попотел, конечно. А когда они с соревнований вернулись, я решил очерк сделать. Про него, вообще-то, было что написать. Родом из деревеньки северной, кончил пэтэу, в институте учился…

— В каком? В педагогическом?

— Ты что? У нас же всех борцов сельскохозяйственный собирает. Там лучшая секция. Вот. И учился он на экономическом. Правда, когда с преподавателями решил побеседовать, один вредный мужик попался, приволок экзаменационные ведомости… А ребята — те четко усекли: мол, спорт дело общественное, Юрий у нас и собранный, и активный, и товарищ хороший — все с примерами. Вот такой очерк получился, честное слово! Я там на такие проблемы вышел! Прихожу к редактору, он мне с ходу: «Про Павлюка писал?» — «Писал», — говорю. Хорошо, что про очерк сказать не успел. «Раз ты начал, — говорит шеф, — тебе и заканчивать. Под суд твой Павлюк попал». Мать моя девочка! Полтыщи строк в корзину! Я так на него за это разозлился…

— На редактора?

— Почему на редактора? На Павлюка, конечно. И такой судебный очерк отгрохал! Может, помнишь?

— Назывался-то он как? — сделал вид, что припоминает, Сергей. Он никогда не читал в газетах про спорт.

— «Волевой прием». Я поищу в подшивке. Тебе будет интересно. Я там всю его жизнь вывернул. Крепко получилось, самому понравилось. Честно. Мне даже дали с Павлюком встретиться. Уже после суда. Он резко скис, даже противно стало. Ко мне, как к родному, кинулся: мол, пусть газета заступится. А чего за него заступаться, и так по минимуму дали. Но он-то понимал, что наверх ему больше не выплыть — лучшие-то годы уйдут. А кому он нужен без чемпионства? Вот он сопли и распустил. Да и понять можно — после такой жизни и в зону.