Похождения скверной девчонки - [90]

Единственная роскошь, которую мы себе позволяли, это спортивный зал. Мне казалось, что скверной девчонке он очень помогает, почему и записал ее в зал с теплым бассейном на улице Монтеня, и она охотно его посещала: несколько раз в неделю занималась аэробикой с тренером и плавала. Теперь, когда она умела плавать, бассейн стал любимым ее развлечением. Если меня не было дома, она засиживалась у Гравоски, которые наконец-то — Элена добилась разрешения на отпуск — готовились весной ехать в США. Иногда они брали скверную девчонку с собой в кино, на выставки или вели куда-нибудь ужинать. Илаль научил-таки ее играть в шахматы, правда, как и в шашках, на победу у нее шансов не было.

Однажды скверная девчонка сказала, что, раз она чувствует себя отлично — а это подтверждалось прекрасным внешним видом и вновь проснувшимся жизнелюбием, — то хотела бы подыскать себе работу, чтобы не сидеть сложа руки и вносить свой вклад в семейный бюджет. Ей больно смотреть, как я гроблю себя, забыв про сон и отдых. А она тем временем играет с Илалем или ходит в спортивный зал.

Однако стоило начать поиски работы, как снова всплыла проблема документов. У нее имелось три паспорта: просроченный перуанский, французский и английский, два последних — фальшивые. По сути, она считалась нелегалкой, а значит, на работу ее никто не возьмет. Особенно сейчас, когда в Западной Европе, и прежде всего во Франции, нарастает паранойя, связанная с наплывом иммигрантов из стран третьего мира. Правительства ужесточили порядок выдачи виз и преследовали иностранцев, которые не обзавелись разрешением на работу.

Английский паспорт с фотографией, на которой скверная девчонка благодаря макияжу совершенно на себя не похожа, был выдан на имя миссис Патриции Стюарт. По ее объяснению, после того как мистер Дэвид Ричардсон доказал, что она не развелась с предыдущим мужем, их английский брак признали недействительным — и она автоматически утратила английское гражданство. Еще один французский паспорт, «правильный», полученный ею в качестве супруги Робера Арну, она предъявлять побаивалась, потому что не знала, не заявил ли месье Робер Арну на нее в полицию и не начал ли против нее судебного дела, обвинив в двоемужии или еще в чем похуже. А вдруг он захотел отомстить? Фукуда добыл ей для африканских вояжей другой французский паспорт — помимо английского — на имя мадам Флоранс Милхаун. На фотографии она была совсем молодой и с прической, какой обычно никогда не носила. С этим паспортом она и прибыла в последний раз во Францию. Я опасался, что, если кто-то заинтересуется ею и копнет поглубже, ее вышлют из страны или применят еще более суровые санкции.

Короче, препятствие было вполне серьезным. Но тем не менее скверная девчонка продолжала поиски, звонила по объявлениям из «Эко», прежде всего в туристические и рекламные агентства, художественные галереи и компании, которые ведут дела с Испанией и Латинской Америкой и которым требуются сотрудники со знанием испанского языка. На мой взгляд, человеку со столь сомнительным статусом устроиться на постоянную работу практически невозможно, но я боялся ее разочаровать и поэтому, наоборот, ободрял и советовал не отчаиваться.

За несколько дней до отъезда Гравоски в Соединенные Штаты мы устроили им прощальный ужин в «Клозри де лила». Скверная девчонка долго рассказывала, как трудно найти такое место, куда возьмут не глядя на документы. И тут Элене пришла в голову мысль:

— А почему бы вам не пожениться? — Потом она повернулась ко мне: — У тебя ведь французское гражданство, правда? Значит, если ты на ней женишься, она тоже станет француженкой. Вот и все проблемы! Она получит полноценный французский паспорт.

Элена бросила идею мимоходом, даже в шутку, а Симон подхватил ее, посоветовав только не слишком торопиться, он, мол, должен непременно присутствовать на свадьбе — в качестве шафера. А так как во Францию они вернутся года через два, не раньше, то нам придется обождать. Если, конечно, не решим устроить свадьбу в Принстоне, в Нью-Джерси, и тогда он будет не только свидетелем, но еще и крестным. И т. д. и т. п. Когда мы вернулись домой, я полувсерьез сказал скверной девчонке, которая в этот момент раздевалась:

— А если нам последовать совету Элены? Она ведь права: поженимся — и все твои проблемы будут решены.

Она уже успела надеть ночную рубашку и повернулась ко мне, уперев руки в боки, насмешливо улыбаясь, похожая на задиристого петушка. В голосе ее прозвучала вся ирония, на какую она способна:

— Ты на самом деле предлагаешь мне выйти за тебя замуж?

— Ну вроде бы да, — попробовал отшутиться я. — Если ты, конечно, согласна. Исключительно для того, чтобы уладить вопрос с бумагами, с законом. А то, не дай бог, в один прекрасный день тебя вышлют из Франции как нелегалку.

— У меня есть привычка выходить замуж только по любви, — заявила она, при этом из глаз ее в мою сторону полетели стрелы, и она притопнула правой ногой. — Никогда не пойду замуж за невежу, который сделал мне предложение в столь грубой форме…

— Хочешь, я встану на колени и, положив руку на сердце, буду молить, чтобы ты стала моей обожаемой женушкой, на всю жизнь, — сказал я, смутившись и не понимая, шутит она по-прежнему или говорит серьезно.