Похождения охранника Гвоздюкова - [11]
- А чего на них смотреть? Женишься, посадишь на кол, имеешь прафо, и другим урок будет. А то пофадились стафить сфои интересы фыше государстфенных, - произнёс Жкакин, окинув влюбленных мутным взглядом.
- Брат, ты не прав, - обиделся на пришельца Гвоздюков. - Здесь любовь, а ты на кол.
- Империя ф опасности, - пришелец вскочил, но организм такой нагрузки не выдержал, ноги подогнулись, и он со всего маху приземлился на зад.
- Фот фидишь, - сокрушённо вздохнул Жкакин, - а ты любофь.
- Стоп! - заорал Серж и стал медленно подниматься.
В начале он поднял пятую точку и в том же положении добрался до бокса, а затем, уже опираясь о стенку, принял вертикальное положение.
- У...у меня идея. Нехай женятся и размножаются, а я ...
Что он будет делать, чоповец сказать не успел - земля под Гвоздюков качнулась, и он упал, угодив лицом в кулёк с салатом.
- Что здесь происходит? - раздалось в наступившей тишине.
Серж поднял голову и оглянулся на голос: около забора стоял менеджер по охране. В его глазах сверкал огонь, губы свернулись трубочкой, ноздри раздувались, как у быка на красную тряпку.
- Кто это? - снимая с щеки Гвоздюкова нарезанный овощ фиолетового цвета с оранжевыми прожилками, поинтересовался пришелец.
- Начальство, - ответил Серж.
- Я спрашиваю: что здесь происходит? - делая ударение на каждом слове, повторил вопрос Бурдюков.
- Можно я его ударю? - не обращая внимание на менеджера, спросил Жкакин.
В его глазах было столько мольбы, что с языка чоповца едва не слетело согласие.
- Нельзя, - тяжело вздохнув, произнёс Гвоздюков.
- В последний раз спрашиваю: что здесь происходит? - в конце голос менеджера сорвался на визг.
- Свадьба, - наконец ответил Серж. - Вот друзья пришли, решили отметить.
- Собирайтесь, сейчас вызову замену. Считайте, что вы уже уволены, напишите докладную и сегодня же мне положите на ...
- Брат, отдай мне его! - разрывая на себе тельняшку, заорал Жкакин.
- Подожди брат, сейчас всё решим, - удерживая рвущегося в бой побратима, произнёс чоповец.
- А вы, Анатолий Ильич, ай...я...яй, нельзя моих друзей обижать.
- Держи меня крепче или я из него фарш сделаю! - продолжал орать разошедшийся не на шутку пришелец.
- Вот видите, Анатолий Иванович, что вы сделали, а у них работа нервная, им империю спасать надо, - осуждающе покачал головой Серж. - Да и свадьбу, зачем портить.
- Какая свадьба на охраняемом объекте! - закричал взбешенный менеджер по охране.
- Вот, ик, - чоповец поднял указательный палец, - вот мы и добрались до сути вопроса.
- Костя! - не дослушав, завопил Бурдюков.
- Да, Анатолий Иванович.
Из-за угла ограждения появилась физиономия водителя.
- Вызывай старшего, пусть пришлёт замену на десятый пост! - приказал Менеджер.
- Слушаюсь, - произнёс водитель и скрылся из поля зрения.
- Ну, щас начнётся, - вздохнул Гвоздюков и посмотрел на Жкакина, - А, наливай, что нам терять.
- Понял, - ответил пришелец и потянулся за бутылкой.
- Отставить! - завопил менеджер.
Он покраснел от возмущения, казалось, ещё немного, и последует взрыв.
- Почему? - в разговор вступила Карлыса, которая, наконец-то, привела себя в божеский вид.
Она повернулась к Бурдюкову, и в этот миг между ними пролетела искра, что там искра - между ними сверкнула молния, заставляя всех находящихся рядом закрыть глаза.
- Я ослеп! - испугано запричитал Жкакин.
- Я тоже ничего не вижу, - констатировал Гвоздюков.
- Любимая, где ты? - жалобно запищал Романо.
Через несколько секунд, зрение ко всем начало возвращаться. Первым это почувствовал чоповец.
- Фу, отпустило, - выдохнул он и вытер со лба выступивший пот. - Я же думал - всё, траванулся.
- Что случилось? - простонал пришелец, протирая слезившиеся глаза.
- Не знаю, вроде как молния бабахнула, - пожал плечами Серж.
- А этот где? - поинтересовался Жкакин.
- Кто? - не понял Гвоздюков.
- Ну, этот, который орал.
- Вон стоит, как заколдованный, - Серж махнул рукой в сторону забора.
- А что с ним?
- А я знаю? Вылупился на красавицу вашу, вон стоит, ртом воздух глотает.
- Карлыса - она такая. Тот, кто фидит её ф первый раз - дар речи теряет, - произнёс пришелец, пытаясь нащупать бутылку.
Когда Бурдюков увидел королеву из своего сна, молния сверкнула в его мозгу, заставляя забыть всё, что было в его жизни. Её большие оранжевые глаза, казалось, смотрели в самую душу, и даже раздвоенный язык, на одно мгновение вылетевший из большого рта красавицы, чтобы сбить муху, не испортил впечатления - она для него была прекрасней всех женщин на свете.
Только стоило Карлысе увидеть стоящего у сетки забора аборигена, как её сердце забились с такой скоростью, что потемнело в глазах. Его пухлые губы, большие с румянцем щёки и выпирающий живот разжёг вулкан страсти.
- Анатолий Иванович, рация отказывается передавать сообщение! - испуганно доложил прибежавший водитель.
- Как отказывается? - автоматически спросил Бурдюков.
- Говорит: не буду передавать и всё, - пояснил водитель.
У наблюдавшего за менеджером чоповца в кармане завибрировала рация.
- Чего тебе? - спросил он.
- Вот так всегда, стараешься, стараешься и никакой благодарности, - обиженно прошипело средство связи.
- Так это твоих рук дело?
Разочаровавшийся в жизни человек получает шанс на перерождение в другой мире и другом теле.
Россия на грани ядерного конфликта. Президент и его окружение принимает неординарное решение, по выходу из этой ситуации.
Интереснейшее исследование способов применения мухомора в шаманских практиках Сибири. Связь медитативных погружений с помощью мухоморов и этиловых растворов. Почти практическое руководство по использованию грибов для впадения в шаманский транс.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Осмелься мне вчера кто-нибудь сказать, что в один день я потеряю любимую работу, любимого мужчину и такой привычный, родной мир, — я бы посмеялась над этим не самым умным человеком. А сейчас, оказавшись в месте, где живут маги и рыцари, мне стало совсем не до смеха… Особенно если учесть, чтобы вернуться в свое привычное русло я смогу только, если сама возьмусь за свое выживание. Сама сдам вступительные испытания в аз-Зайтун, где меня никто не ждет с распростертыми объятиями и чашечкой ароматного кофе.
Все решили за нее. Ей суждено стать инкатором — безжалостным олицетворением королевского правосудия. Занять должность, одно название которой вызывает у людей суеверный трепет. Но сперва ее наставникам нужно полностью изменить ее взгляды на жизнь, привить ей новые идеалы и принципы. Жизнь доброй и впечатлительной девочки превращается в кромешный ад, в котором зверские пытки и убийства — повседневность, а любовь и дружба — строжайшие табу. Все, что ей дорого, немедленно уничтожается ее учителем, ведь инкатор, имеющий привязанности — слабый инкатор.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.