Похождения охранника Гвоздюкова - [10]
Но как не удивительно, послевкусие от пойла пришельцев оказалось приятным, во рту растеклась мятная свежесть с привкусом ананаса. Голова закружилось, земля качнулась, но устояла на месте.
- Ну, как? - спросил Жкакин.
- Во! - чоповец поднял большой палец вверх.
- А то, - довольно усмехнулся пришелец, - сам делал. Ещё по одной?
- Давай, - согласился Серж, чувствуя, что масть пошла.
После второй кружки земля под Гвоздюковым, крутанувшись пару раз, замерла. Все проблемы мира отступили, душа требовала песни, но его опередили: рядом раздалось громкое, толи кваканье, толи вопли дерущихся мартовских котов. Борясь с земным притяжением, Серж повернул голову и увидел растянувшегося на земле пришельца, который орал во всё горло.
- Не надо, - жалостливо попросил чоповец.
- Почему? - не понял Жкакин.
- Ну-у, не надо, - заплетающимся языком выдавил из себя Гвоздюков.
- Хорошо, - согласился пришелец.
Они лежали на холодной земле - два представителя разных миров, чувствуя, как вся вселенная крутится, в прямом смысле, вокруг них.
- Брат, - подал голос Гвоздюков, когда кружение немного замедлило ход.
Начавший уже дремать Жкакин рывком поднял голову.
- Что, ик.
- Хочу тебя спросить.
- Ик, - пришелец несколько раз ударил себя в грудь, стараясь избавиться от икоты, - спрашифай.
- Откуда вы русский так знаете?
- А это магия, - Жкакин сел и подпёр руками падающую на грудь уродливую голову, - сожрёшь какую-нибудь гадость и фсё.
Руки пришельца разошлись, и его голова упёрлась в грудь. Через секунду раздался забористый храп.
- Брат, - не унимался Гвоздюков, - брат?
Но в ответ слышался только храп. Чоповец подлез к пришельцу и принялся его тормошить.
- Брат, брат, "что всё"?
- А? Что? Ты кто? - завопил Жкакин, не узнав чоповца.
- Это я.
- Кто я?
- Я - твой брат.
- Братишка, где ты так долго был? - зарыдал пришелец.
- Я здесь был, - произнёс Серж, еле ворочая языком. - Вот тут.
Гвоздюков хлопнул по земле кулаком.
Вдруг глаза пришельца и без того выпуклые стали ещё круглее.
- Ты не мой брат! - угрожающе зашипел он. - Куда ты дел моего брата?
- Да успокойся ты.
Чоповец откинул от себя, лезущего на него с кулаками пришельца.
- Вспоминай ВДВ, - напомнил он и показал татуировку.
- Братан, - расплылся в улыбке пришелец и полез обниматься.
- Всё, хватит, - пытаясь вырваться из объятий Жкакина, заорал Серж.
Вырвавшись, чоповец на карачках стал отползать, но пришелец не собирался сдаваться просто так - он схватил его за ногу и стал что-то выкрикивать на своём языке. Борьба за свободу и последующая попытка к бегству отрезвили обоих участников застолья.
- Брат, а ты мне так и не ответил "что всё"? - немного отдышавшись, напомнил о прерванном разговоре Гвоздюков.
- Ну..., - пришелец выдохнул, подбирая слова для ответа. - Фсё это, ну, ... когда фсё. Понял?
- Не-а, - мотнул головой чоповец.
- А о чём я говорил? - поинтересовался Жкакин.
- О магии, которую в рот и всё, - напомнил Серж.
Пришелец подозрительно посмотрел на Гвоздюкова, наверное, решая, сошёл его новый друг с ума или нет, но затем его осветила сияющая улыбка.
- Ты о зелье!
- Да, - кивнул головой чоповец.
- Так фсё просто: зелье принял и понимаешь фаш язык.
- А, ускоренный курс, - предположил Серж.
- Нет, не курс, как-то по-другому называется, не помню, - ответил Жкакин, разливая алкоголь по кружкам.
- А как оно действует?
- Язык щиплет, - скривился пришелец, словно зелье у него до сих пор оставалось на языке. - Думаешь, почему мы с дефектами разгофарифаем - побочный эффект.
- Ты так и не понял, каков принцип действия зелья? - продолжал допытываться Гвоздюков.
- А я откуда знаю, я - не маг и не колдун. Этим они занимаются, моё дело - предсказания. Ты, кстати, чего не хочешь жениться? Карлыса красифая.
- Я уже был женат на такой, - Серж печально вздохнул.
- И что? - не дождавшись продолжения, спросил пришелец.
- Что, что, взглядами на жизнь не сошлись.
- Быфает, - произнёс Жкакин.
- Слушай, а что вы здесь вообще делаете? - перевел разговор на другую тему чоповец.
- Дубинка тфоя нужна, - не стал скрывать правды пришелец.
- Зачем? - искренне удивился Гвоздюков.
- Да фсё из-за пророчестфа, ф нём гофорится: ужасный страж подарит сфоё орудие Р.Д. - 73 под инфентарным номером ┼ 9543, и оно спасёт империю, - пояснил Жкакин.
- Да э тоже моя дубинка, я за неё расписался и несу от..., - чоповец замолчал, прислушиваясь к бурлению в животе.
Серж закрыл рот ладонью и громко икнул, после чего продолжил:
- Ответственность, короче, что я буду с этого иметь?
- Что такое ты гофоришь, какая фыгота - империя гибнет! - возмутился пришелец.
В это время из высокой сухой травы показалась влюбленная парочка. Помятая одежда, застёгнутая абы как, говорила о том, что парочка времени зря не теряла.
- Я таки понимаю, шо меня хотят сделать дураком.
Не смотря на то, что чоповца прилично шатало, он почувствовал вкус наживы. В нём проснулась память предков в лице прадедушки Абрама, который наперекор родственникам взял себе в жёны Клавдию, дочь пасечника, а не еврейскую девушку из порядочной семьи.
- Вы посмотрите на них - они созданы друг для друга. Зачем им жизнь ломать? - Гвоздюков показал на Романо и Карлысу.
Россия на грани ядерного конфликта. Президент и его окружение принимает неординарное решение, по выходу из этой ситуации.
Интереснейшее исследование способов применения мухомора в шаманских практиках Сибири. Связь медитативных погружений с помощью мухоморов и этиловых растворов. Почти практическое руководство по использованию грибов для впадения в шаманский транс.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Осмелься мне вчера кто-нибудь сказать, что в один день я потеряю любимую работу, любимого мужчину и такой привычный, родной мир, — я бы посмеялась над этим не самым умным человеком. А сейчас, оказавшись в месте, где живут маги и рыцари, мне стало совсем не до смеха… Особенно если учесть, чтобы вернуться в свое привычное русло я смогу только, если сама возьмусь за свое выживание. Сама сдам вступительные испытания в аз-Зайтун, где меня никто не ждет с распростертыми объятиями и чашечкой ароматного кофе.
Все решили за нее. Ей суждено стать инкатором — безжалостным олицетворением королевского правосудия. Занять должность, одно название которой вызывает у людей суеверный трепет. Но сперва ее наставникам нужно полностью изменить ее взгляды на жизнь, привить ей новые идеалы и принципы. Жизнь доброй и впечатлительной девочки превращается в кромешный ад, в котором зверские пытки и убийства — повседневность, а любовь и дружба — строжайшие табу. Все, что ей дорого, немедленно уничтожается ее учителем, ведь инкатор, имеющий привязанности — слабый инкатор.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.